Символика бороды в Средние века

В миниатюрах XII в. почти все солдаты изображены безбородыми. Причиной этого была, возможно, трудность носить бороду под металлическим шлемом или кольчугой, но, видимо, это соответствовало и возобладавшей постепенно моде. У большинства правителей в XII в. либо вовсе не было бороды, либо была коротенькая бородка вроде той, что у Фридриха Барбароссы в так называемой "каппенбергской голове". Согласно обряду коронации первой половины ХП в., императоры "должны быть бриты", когда папа римский целует императора в лоб, щеку и уста. Видимо, это касалось и византийских императоров: так, согласно летописцу конца XI или начала XII в. Георгию Кедрину, Ираклий, "взошед на императорский трон, сразу же обстриг себе волосы и бороду на императорский манер".

Почему обычай отрезать волосы и сбривать бороду распространился в середине XI в. и продержался весь XII в., неизвестно. Иногда это связывают с возросшим в ХП в. влиянием античных образцов. Представляется, однако, что данная мода зародилась еще до того, как смогли проявиться, по крайней мере на севере, классические влияния (если о них вообще можно всерьез говорить в эту эпоху). Тем не менее, как свидетельствуют многие источники, современники воспринимали это как всеобщую и значительную перемену.

В "Апологии бороды" Бурхарда Беллевосского автор дает описание чуть ли не дюжины разных типов бороды и усов, и, в то время как часть из этих описаний носит явно сатирический характер, а другие, возможно, просто выдуманы, все они должны были быть известны тем, к кому Бурхард обращался.

Судя по тексту "Апологии" и другим памятникам, хотя некоторые мужчины носили бороды из тщеславия, другие - просто из-за лени, выщипывание и бритье бороды, видимо, оставались правилом во многих странах Европы до конца средних веков. В религиозном искусстве Х1У-ХУ вв. борода была отличительной чертой евреев, а типичный христианин изображался безбородым. Мода на бороды возвращается лишь в ХVI-ХVII вв. На французских королевских печатях бородатая фигура короля, восседающего на троне, в XVI в. впервые появляется в годы правления Генриха П (1547-1559).

Переходя теперь к вопросу о символике бороды в средние века, начнем с наиболее очевидного. Почти единственным универсальным и лежащим на поверхности значением бороды было то, что она отражала мужественность, мужское начало, зрелость и силу мужчины. Впрочем, иногда - в переносном смысле - она могла означать и силу женщины. "Борода, как и волосы, заключает в себе квинтэссенцию жизненной силы". Принесение их в жертву, по Ван Геннепу, распадается на два действия: первое — символизирующее выход из мира прошлого - срезание волос и второе - посвящение их и освящение, что предполагало установление связи "с миром сакрального и, в частности, с божеством или духом, с которым таким путем устанавливается родство".

В интерпретации символики волос и бороды этнологи в общем делятся на два лагеря. Те, кто больше исследует бессознательные аспекты поведения человека, склонны идентифицировать волосы с силой, причем как силой вообще, так и - значительно чаще - с половой потенцией в частности. Отрезание волос и бритье представляются им некими формами социального контроля, которые в особые моменты жизни человека часто ритуализируются и могут выступать как символический аналог кастрации. Те же, кто рассматривает символы и ритуалы как осознанные по сути высказывания относительно человека (и - опосредованно - мира в целом), обращают особое внимание на то, как трактуются волосы в обрядах погребения, наказания, при магических церемониях, а также при обрядах социальной инкорпорации или, наоборот, социального изгнания. Впрочем, эти два подхода не исключают друг друга. Так, например, Холлпайк, для которого острижение волос представляет собой скорее социальный, чем специфически сексуальный контроль, связывает его с особыми церемониями, утверждая, что "длинные волосы ассоциируются с пребыванием вне общества, тогда как острижение волос символизирует воссоединение с обществом или жизнь в обществе по определенным правилам поведения". Коротко остриженные волосы монахов, солдат и заключенных означают, согласно Холлпайку, подчиненность этих людей определенному порядку, а не символическую кастрацию, как это полагают некоторые исследователи. Соответственно он связывает монашеские тонзуры в большей степени с обетами послушания и подчинения вышестоящим, чем с обетами воздержания и безбрачия.

Обряды и ритуалы подобного рода имеют место во многих обществах и помогают объяснить некоторые сюжеты из Библии и классической литературы, где речь идет о волосах и бороде. Сюжет с ветхозаветным Самсоном представляет собой классический пример отношения к волосам как к источнику силы (Книга Судей, 16; 17). "У древних, - пишет Иероним в своем комментарии на Книгу Исайи, - обривание бороды и головы было внешним выражением печали", таким же, как и надевание власяницы и осыпание себя пеплом. "Распущенные волосы были внешним признаком отчаянного горя". В общем, подчеркнуто пренебрежительное отношение к виду бороды, появлявшееся то в ее состригании, то в оставлении без ухода (в зависимости от обычаев), показывало, что человек находится не в ладах с самим собой и с обществом. В греческом обществе стиль волос был важным аспектом пороговых возрастов, особенно в момент перехода от юности к взрослому состоянию, когда все молодые люди несут на себе характерные особенности своей возрастной группы. Принесение срезанных волос в качестве жертвы богу было той формой благодарения или посвящения, через которую бог получал некую власть над тем, кто совершал данное подношение. В римском обществе волосы считались источником жизни, и их отрезали в преддверии смерти. Рвать на себе волосы было, согласно традиции, знаком скорби и "первым жертвоприношением усопшим", что некоторыми исследователями рассматривалось как замена жертвы кровью или человеческой жизнью.

Что касается бороды, то она чаще всего была знаком физической зрелости и возраста. Ею была отмечена граница между мальчиками и мужчинами, а также между мужчинами и никогда не стареющими богами. Сбрив себе бороду, Александр положил начало долгому периоду безбородости в греко-римском мире, что, возможно, было вызвано желанием, чтобы его вечно-молодая внешность ассоциировалась у всех с богами. В древнегреческом обществе отрастить бороду означало положить конец тому состоянию, когда мальчик на законных основаниях мог стать объектом сексуальных притязаний со стороны старших. Наличие бороды было критерием для разделения участников Игр на младших и старших. В общем, в христианский мир бороды вошли уже отягощенные багажом известной отцам церкви доисторической и классической символики.