Постмодернизм – поп-культура.

В.В. Ромм.

В статье сравниваются известные мнения о постмодернизме и о поп-культуре. Когда это собрано в одном месте, то видна удивительная похожесть понятий. Часто, даже трудно определить, о чём идёт речь – о постмодернизме или о поп-культуре. Автор считает, что рассматривать и анализировать оба направления в отрыве друг от друга нельзя. Говоря о поп-культуре, мы должны помнить о постмодернизме и его установках. Тогда многие события, закономерности, метания в крайности, прямые фальсификации будут более понятны и предсказуемы.

У автора не было намерения попытаться втиснуть постмодернизм в поп-культуру. Многие уверены, что всё как раз наоборот – поп-культура подчинена, выражает идеологию постмодернизма и порождаемую ею психологию, определенный менталитет, стиль поведения и деятельности широких кругов, в том числе и некоторой части интеллектуальной элиты, ее коммуникативную позу.

Действительно, постмодернизм проник почти во все слои современной культуры, он в работах философов, культурологов, социологов, в публицистике, в литературе, искусстве, в приёмах и направленности деятельности средств массовой информации. О постмодернизме постоянно трубит художественная критика. Постмодернизм стал моден и эта мода привлекает к нему.

Постмодернизм формировался из многообразных источников: от Ницше до Хайдеггера, от позднего Виттгенштейна до Фейерабенда. Существенную роль сыграли идеи Франкфуртской школы, психоанализа, новейшие антропологические концепции. Особо следует подчеркнуть значение структурализма, из критики которого вырос постструктурализм, отождествляемый в главных отношениях с постмодернизмом в лице таких его ведущих представителей, как Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Делез и Ф. Гватари, Ж. Лакан, Р. Барт, Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Кристева и др.

В публикациях постмодернистов ясно выражены критика традиционных ценностей, рационализма, гуманизма, историзма, радикальное неприятие современной социальной самоорганизации, отрицание возможностей отдельной личности быть ответственной за свои решения и действия, ее способности противостоять могуществу надличностных структур (социально-политических, идеологических и пр.).

Освобождение от гнета власти, традиционных ценностных регулятивов, привычных норм, правил, социальных зависимостей — вот лейтмотив большинства постмодернистских рассуждений. Навязываемые нам «метадискурсы» есть механизм власти, способ порабощения человека, сами же «метадискурсы» недоказуемы, иллюзорны. Истина – не более, чем «реликтовый принцип», следовательно, не существует «привилегированных дискурсов». А это знаменует неограниченный плюрализм, тотальный либерализм в производстве и выборе дискурсов. Разве что при выборе можно отдавать предпочтение прагматическим соображениям и, конечно же, установкам на оригинальность, новизну, игровую изобретательность. Даешь свободу личности! Свободу быть самим собой!

«Декларируется "новая философия", которая "в принципе отрицает возможность достоверности и объективности..., такие понятия как "справедливость" или "правота" утрачивают свое значение...". Состояние утраты ценностных ориентиров воспринимается теоретиками постмодернизма позитивно. "Вечные ценности" это тоталитарные и параноидальные идефиксы, которые препятствуют творческой реализации. Истинный идеал постмодернистов это хаос, именуемый Делезом хаосмосом, первоначальное состояние неупорядоченности, состояние нескованных возможностей. В мире царствует два начала: шизоидное начало творческого становления и параноидальное начало удушающего порядка. При этом постмодернисты утверждают идею "смерти автора", вслед за Фуко и Бартом. Любое подобие порядка нуждается в немедленной деконструкции освобождении смысла, путем инверсии базовых идеологических понятий, которыми проникнута вся культура» [2, с. 1].

Вот какие лозунги и цели высказывает Б.Парамонов в своей книге «Конец стиля» [3]: «Демократия и есть постмодернизм».  Это — конец «деспотизма формы», прежде всего в искусстве, «смерть морализма как отвлеченного начала»,  «ухмылка при слове «красота».  «Постмодернизм — это ирония искушенного человека, который понимает, что секс важнее сублимации», «ирония по отношению к любым «результатам». При этом Б. Парамонов наставляет: «Нигилизм должен быть не пафосом, а иронией». В такой форме он лучше достигает своих целей.

Все это из уст постмодернистов звучит не слишком оригинально. Нас снова призывают к борьбе за свободу и творчество.

Как отмечают многие авторы, борьба за существование приобретает в нашу эпоху новые формы, во многом определяющие черты постмодернистской психологии. Главное, выловить золотую рыбку успеха, неважно какими приемами. Но добиться этого можно только благодаря средствам массовых коммуникаций. Тут на первом месте телевидение. И в нем безраздельно властвует Выгода. Самые популярные, следовательно, самые реальные и самые значительные лица – те, кто дольше других светится на экране. Большинство из них в действительности всего лишь посредники, которыми управляют из-за кулис. Реальная власть у суфлеров. Но ведущие, всевозможные «аналитики», шоумены от политики и т.п. защищают интерес «заказчика» под видом защиты правды и справедливости. Сплошь и рядом нас потчуют фирменным блюдом полуправды, специально изготовленным на телевизионной кухне защитниками Выгоды хозяина.

Подмена общественного личным, высокого низменным, правды вымыслом и т.п. — типичный путь абсурда. А основной предпосылкой служит здесь информационная атмосфера, в которой доминирует «децентрация» и «равноправие дискурсов»; истина ведь — «реликтовый принцип». Эта атмосфера нагнетается постоянным акцентированием в изображаемом событийном ряду порочного, ужасного, беспросветного, отвратительного. На первом месте и со всеми деталями — катастрофы, убийства, преступления, скандалы, аферы, разносортный негатив. Будет создан любой требуемый заказчиком «имидж».

Постиндустриальное общество, всерьез отнеслось к концепции Белла относительно жизненной опасности культуры для технократии. Поэтому технократия спешит полностью скупить и освоить культуру, а там, где это наталкивается на сопротивление, включается аппарат репрессий.

Несомненно, постмодернизм — знамение начавшейся информационной эпохи, тех существенных преобразований в системе культуры, которые были вызваны бурным развитием информационных технологий и разнообразных средств массовых коммуникаций. Такая деформация невозможна была бы без средств массовых коммуникаций, позволяющих отображать и имитировать действительность.

Культура современного общества сложна и многообразны. Если говорить только о художественной культуре, то здесь можно выделить различные пласты: "высокую" ("ученую") культуру академического плана, демократические и элитарные направления, универсальные массовые формы профессиональной культуры и народного творчества, народную культуру и собственно коммерческую массовую культуру. Вот именно массовая культура, поп-культура захватила сегодня более 90% информационного пространства. Массовая культура создает своё пространство (или его иллюзию), на первый взгляд уютное и комфортное, предоставляющее необходимую информацию, развлекающее, обеспечивающее отдых, психологическую разрядку.

Какими словами характеризуют Поп-культуру (популярную, массовую культуру)?

Некоторые исследователи трактуют поп-культуру буквально, т.е. как культуру масс, создаваемую массами, тем самым отождествляют с народной культурой. Но стандарты массовой культуры это не стереотипы народной культуры, типовые сюжетные схемы, словесные или интонационные формулы, сохраняющиеся в народной памяти, выступающие средством накопления, воссоздания, сохранения и передачи коллективной культурной информации в условиях ее устного бытования, о которых речь шла в первом разделе. Стандарты масскульта – это своего рода шаблоны, клише, многократно копируемые, тиражируемые.

В одних случаях считается, что термин "популярная" (массовая) культура первым ввел Д.Макдоналдс в 1944г., в других - Т.Адорно в работе "Диалектика и Просвещение", написанной совместно с М.Хоркхаймером в 1947г.). Так или иначе, этот термин вошел в научный оборот, в публицистику.

З. Бжезинский утверждал, что "если Рим дал миру право, Англия - парламентскую деятельность, а Франция - культурный и республиканский национализм, то Соединенные Штаты Америки дали миру научно-технический прогресс и массовую культуру" [4, с. 21].

Американский социолог Д.Бурстин обращает внимание на то, что в отличие от Западной Европы, где под патронажем государства находится "высокая культура", в США изначально под контроль и регулирование государства, (в настоящее время и транснациональных корпораций) попала массовая культура, отражающая идеи, эталоны и стереотипы официальной государственной политики и интересы бизнеса, внедряющая их в сознание людей. "Мы - считает Бурстин - пожалуй, первая нация в истории, которая подвергла централизованному контролю производимую массовыми масштабами народную (массовую) культуру." [4, с. 21-22].

Какой же тип культуры "подарили" миру США?

Феномен поп-культуры обусловлен коммерциализацией всех общественных отношений, превращением в товар явлений духовной культуры, а, значит, подчинению законам товарно-промышленного производства. В массовую культуру вкладываются деньги, как в предприятия, земельные участки в расчете получить прибыль.

Целью культурного производства" является делание денег, а не мерка человеческого благополучия или "воспитание зрелого сознания". Б.Розенберг считает: "Не может быть никакого сомнения в том, что средства массовой информации представляют собой угрозу независимости человека". [цит по 5, c. 35]. Отрицательно относится к масскульту Г.Маркузе, считая его репрессивным ("Одномерный человек" и др.).

По мнению Д.Белла, с появлением кино, радио, телевидения, прессы впервые появилась единая система идей, образов и развлечений. В качестве положительных качеств называют способность развлекать, давать отдых, расслабление, выход агрессии, хотя опыт психиатров, психотерапевтов свидетельствует о том, что демонстрация зверств, насилий, порока может довести человека до исступления и не снять, а спровоцировать агрессию. (Р.Барт, Э.Бентли, Н.Кондратова и др.).

Заказчик, как правило, финансирует те или иные культурные проекты, что дает возможность оказывать влияние на результат (культурный текст), на его распространение и на потребителя. Можно продать и запустить в прокат даже самый плохой фильм, если израсходовать на рекламу два миллиона долларов. Часто индустрия культуры оказывается под властью третьих лиц, связанных с капиталом и торговлей.

Тексты коммерческой массовой культуры ориентированы на "среднего" человека, "человека-массы", в котором нивелируются индивидуальные особенности. Образец один на всех. Отсюда упрощение, примитивизация культурной информации.

Масскульт всеяден и паразитирует на разных культурных реалиях: политических идеях и событиях, криминальных историях, искусстве академического типа, народной, элитарной культурах, его модернистских направлениях. Он переваривает все на свой лад и запускает на конвейер для массового потребления, создавая идолов для подражания ("звезд" кино, эстрады, спорта и пр.), стандарты поведения и мышления. Используются сюжетные схемы, музыкально-интонационные обороты, художественные приемы, технику исполнения. Так, например, используются мелодии и даже целые произведения композиторов-классиков: Баха, Бетховена, Рахманинова, Чайковского и др. в "попсовой" обработке в сопровождении бит-групп. Это делает их более упрощенными, примитивизированными, но более привычными, благодаря стандартизованным единообразным ритмическим клише, и потому легче воспринимаемыми в современной аудитории, прежде всего молодежной. В таких облегченных вариантах иногда выступает фольклор. Так, русские народные многоголосные песни "Уж, ты, Порушка-Параня", "Барыня" в исполнении поп и рок-групп утрачивают исконно народную подголосочную полифонию импровизационного характера, но приобретают привычное для бит-композиций нарочитое, даже "деспотическое" подчеркивание каждой ритмической доли, многократно повторяющееся (остинатное).

Человек является не целью, а средством, песчинкой в общей массе потребителей культурных текстов, для нее создаваемых, ему предлагаемых. В современном мире миф целенаправленно создается, в т.ч. СМИ. и внедряется в массовое сознание. Например, мифом является распространяемое в России 1990-х гг. представление о рынке, который якобы сам собой отрегулирует все макрои микроэкономические процессы, приведет к экономическому процветанию. Миф мирового масштаба - эксплуатация всех естественных и технических ресурсов во имя удовлетворения материальных потребностей человека, превалирующих над духовными, приведет к всеобщему благосостоянию и созданию наилучшего из миров. Пока мир оказался на грани экологической катастрофы. Мифом является и постулат об абсолютно равных для каждого человека возможностей достижения в странах Запада личного успеха, богатства, процветания, удачной карьеры.

Её идеалы, вкусы, меняются с головокружительной быстротой, поскольку в массовой культуре в отличие от народной нет ориентации на традиции, на образец, освященный авторитетом предков. В известной мере она сама формирует моду, внося новации, делая "товар" более привлекательным потому побуждает заменять его новым. Мода руководствуется не столько интересами целесообразности, пользы, удобства, сколько получением высокой прибыли.

Целью индустрии культуры является не расширение кругозора, но безудержное потребление, значит, и увеличение доходности, получение коммерческого эффекта для создателей и владельцев арсенала массовой культуры. На это ориентированы разные виды массовой продукции.

Концентрированным выражением этих процессов и средством реализации данной функции стала реклама.

Потреблять, не затрачивая особых интеллектуальных усилий. Потому культурные тексты, предлагаемые человеку, просты и легко воспринимаемы, даже примитивны. Сделать из человека потребителя, формируя соответствующий образ жизни. Он должен потреблять то, что ему предлагают, т.е. стать пассивным, некритическим потребителем культурной и любой другой продукции: косметики, медикаментов, автомобилей, модной одежды и т.п. Все средства, все технические достижения работают на эту цель. В быт и потребление должны быть направлены усилия и интересы обывателя, поскольку масскульт стремится представить цель производства как акт потребления и постоянный рост потребления. На эту цель направлено широкое использование .рекламы. Несмотря на то, что она лишена уникальности, будучи ориентированной на стандарт, реклама убеждает, рекомендует, завлекает, угрожает, уговаривает покупать только чай "Беседа", пиво "Клинское" или "Комет каждый день" и т.д. На рекламу тратятся огромные суммы, которые окупаются, поскольку, невзирая на примитивность, она оказывает необходимое воздействие.

Потребителю (реципиенту) предлагается квазиреальный мир, сконструированный из близких к реальным, хорошо клишированных и достаточно простых элементов, который делает для зрителя, например, текст телесериала как бы частью жизни, в которую он погружается ежедневно.

Осуществляется целенаправленное формирование одних норм, ценностей, эталонов, представлений, разрушение других не усилиями самого человека, а волей владельцев культурной индустрии, формирование образа мысли, образа жизни. Причем, если мотиватор советует продавцу демонстрировать новые преимущества товара, то это не только помогает выгоднее продать, но и переакцентировать систему ценностей, сделав ее единой для всех. Акцент перемещается в основном с духовных на материально-вещные ценности, а первые девальвируются. На Российском телевидении деньги превращают в высшую ценность, чему способствует, например, множество телеигр, викторин, сулящих баснословные выигрыши. "Будьте алчными" - провозглашает ведущий телепрограммы "Алчность". Формируются модели потребительского сознания, модели поведения "Что мы делаем, когда собираемся вместе? Да пиво пьем". (В последние годы медики и педагоги отмечают постоянно "помолодение" пьющих пиво). Таким образом, происходит как бы переориентация, смещение ценностей, критериев, навязывание их аудитории.

Смыкаются задачи и интересы постмодернизма и поп-культуы в использовании бессловесного искусства – музыки. Способность музыки влиять на эмоциональное, духовное, и физическое состояние человека, эффект гипнотического воздействия однообразного ритма были известны ещё в первобытности. Вплоть до 60-х годов ХХ столетия музыка не могла нанести вред здоровью человека. Но затем ситуация кардинально изменилась [11].

В музыкальных авангардных течениях навязывается состояние отчуждения от мира, от человека. Модным стало разрушение устоявшихся музыкальных форм, например - разрушении традиционной ладо-тональной системы, логической взаимосвязи звуков, основанной на оппозиции устой - неустой. Такова додекафония, основывающаяся на равноправии всех 12 звуков хроматической гаммы, где произведение конструируется из комбинаций автономных неповторяющихся звуков, не имеющих образно-эмоционального смысла. Алеаторика основывается на случайности сочетания звуковых последовательностей, которые могут строиться с помощью жребия, бросания игральных костей, ходов шахматной партии и пр. (К.Штокгаузен, П.Булез) и др.

Исследованием возможностей музыки как психотропного оружия, очевидно, занимаются службы многих стран. Косвенным доказательством этого служит то, что публикации об исследованиях воздействия музыки на человека, изложение результатов и выводов таких исследований, начиная со второй половины ХХ в. из открытой прессы исчезли. Одним из прямых доказательств интенсивной работы в этом направлении можно считать появление и даже применение промышленных образцов акустического оружия. Оно было показано на весь мир в ноябре 2007 г. Правительство М. Саакашвили применило акустическое оружие при разгоне демонстрации в Тбилиси.

Уходит от внимания исследователей такой, ставший сегодня прямо угрожающим процесс – использование музыки её воздействия в целях политической рекламы, в целях мощного рычага агитации на всевозможных выборах. Музыка стала обязательным, а иногда и главным стартовым механизмом разнообразных политических провокаций, цветных революций. Возможно это также подтверждение того, что музыка всё-таки получила статус психологического, психотропного оружия.

Музыкальная продукция стала мощным оружием психологического воздействия, которую справедливо называют своеобразным "музыкальным наркотиком". Многие считают такие высказывания слишком большим преувеличением, этакой гиперболой. Мол – консерваторы, радетели классической музыки ревнуют к популярности, распространённости, востребованности индустрии развлечения и таким образом пытаются запугать молодёжь. Ведь музыка бессловесна, скоротечна – живёт только во время звучания. Мы привыкли снисходительно положительно относиться к музыке, к развлечению.

Время заставляет раскаяться за потерянное время и быстро освободиться от сладких иллюзий. Как гром среди ясного неба стали сообщения о том, что на рынок выброшены промышленные образцы музыкального наркотика. Этот наркотик доступен каждому. Практически неконтролируемый рынок этого наркотика – Интернет. Многочисленные сайты продают за деньги этот наркотик. Не хочешь за деньги – можешь попробовать сделать образец самому! Наркотик прост, основан на бинуальных волнах и биноуральных ритмах. Достаточно сопоставить два канала звучания определённой частоты и наркотик готов! Врачи предупреждают, что не только этот новый наркотик, но любая музыка с жёстким ритмом, звучащая более 15 минут может вызвать зависимость.

Психологи призывают родителей быть осторожными, внимательными, не допускать… А чего не допускать? Как различить где наркотик, а где обычная попса, как лечить? По телевидению специалисты в растерянности говорят, что явление мало исследовано и в открытой печати никаких результатов исследований нет.

Наверняка разработка нового наркотика велась долго и целенаправлено. Общество оказалось совершенно не готово к новой беде. Не разработаны меры действенного противодействия, профилактики.

Нельзя недооценивать и другой аспект – выхолащивание, уничтожение национальных отличий и особенностей. Массовая культура, рок, поп, реп и другая музыка звучат постоянно в радио эфире, на телевидении, на концертных и стадионных (до 150 000 зрителей) площадках. Хоть и поют песни на английском языке, но от национальной культуры народов Америки и Великобритании такая музыка очень далека. Нельзя сказать, что подобная экспансия остается незамеченной. Деятели культуры, правительства многих стран бьют по этому поводу тревогу, однако все попытки остановить, глобальное выхолащивание музыкальной культуры не удаются.

Тревога деятелей искусства, ученых понятна. Если заменить народное искусство, музыку, танец чем-то совершенно другим, это может привести к потере национальной самобытности, исключительности.

Автор в своих статьях неоднократно указывал на опасность ситуации с массовой музыкой и в 2008 году даже явился инициатором обращения в Совет безопасности России [см. 9 – 11].

В статье мы приводили мнения о постмодернизме и о поп-культуре. Когда это собрано в одном месте, то видна удивительная похожесть понятий, трудно отделить, когда речь идёт о постмодернизме, а когда – о поп-культуре. И в данном случае на наш взгляд не важно, какое явление главнее и масштабнее. Нельзя рассматривать и анализировать оба направления в отрыве друг от друга. Говоря о поп-культуре, мы должны помнить о постмодернизме и его установках. Тогда многие события, закономерности, метания в крайности будут более понятны и предсказуемы.

Литература.

1. Юлина Н.С. Постмодернистский прагматизм Ричарда Рорти. М., 1998. 2. www.nptm.ru.

3. Парамонов Б. Конец стиля. М., СПб., 1997.

4. В.П. Шестаков. Мифология ХХ века. – М., 1988.

5. А.В. Кукаркин. Буржуазная массовая культура. М., 1978.

6. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997. 7. Бычков В.В., Бычкова Л.С. ХХ век: предельные метаморфозы культуры // Полигнозис, 2000, №3. 8. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.

9. Ромм В.В. Музыка в свете эфиродоменной теории / Казначеевские чтения. Т I. Новый взгляд на культурную антропологию. Материалы международной научно-практической конференции. – Н-ск.: Изд-во «Архивариус-Н», 2007 – С. 127 – 179.

10. Ромм В.В. Резонансные гипотезы и реалии современности / sibwmo08.narod.ru/rom1.html

11. Ромм В.В. Музыка и проблемы национальной безопасности. Традиции и современность в народной музыке Евразии. Материалы международной научно-практической конференции. – Улан-Удэ, 2008. – С. 21-27.