ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«СНОВА – СТАРАЯ ПУСТОШЬ»

***

Лишь пройдя много миль, Анна позволила себе отдых.

Присев на сваленное дерево, она откинулась и посмотрела в небо. Белые кудрявые облака плыли по течению, как корабли. Анне больше всего на свете хотелось плыть вместе с ними и не спрашивать, куда они направляются. Разве это важно? Главное – это ощущение свободы и покоя, которое она уже давно не испытывала.

Анна прикрыла глаза.

«Я усну, и мне приснятся мои друзья», – подумала она.

Солнце ласково пригревало, и Анна и в самом деле начала дремать.

Она не заметила, как преодолела хрупкие границы сна и яви – теперь она и в самом деле плыла по небу, держась руками за облако.

«Как хорошо! – улыбнулась Анна во сне. – О, если бы я могла вечно спать, и плыть по этому небу…»

– Да ты же не можешь, – сказал ей знакомый голос. Такой знакомый и одновременно странный, звучащий как бы издалека, приглушенно и в то же время совсем рядом. Вроде бы он тоже говорил у Анны внутри, но это не был Князь.

– Почему не могу? – поинтересовалась Анна.

– Потому что ты не облако, – рассмеялся неизвестный. – Ты все-таки человек… Не думаю, что это было бы правильно, если бы люди принялись летать по небу, изображая из себя облака… На земле такая уйма дел.

– Знаю, – вздохнула Анна. – Но иногда мне кажется, что мы все делаем не так… Постоянно ошибаемся и плутаем впотьмах. Кто-нибудь вообще знает, как выйти на свет?

– Знают, – ответил голос. – Конечно, знают. Вот ты, например, это знаешь. Просто пока не научилась облекать мысли в слова...

– Подсказать же можно! – возмутилась Анна.

– Можно, – согласился благодушно голос. – Надо видеть то, к чему ты хочешь выйти. Если ты впереди видишь себя – значит, нечего пенять, что остался сам с собой… Если ты видишь темноту, так не обессудь, если там и окажешься. Если ты видишь сокровища и богатство, значит, именно среди них тебе предстоит оказаться, но учти, что это не самая лучшая компания на свете… А если ты видишь перед собой свет, то дойдешь до него.

– Но пока я осталась совсем одна, – пожаловалась Анна. – Получается, я до сих пор видела только себя?

– Нет, – ответил голос. – Просто ты идешь нелегким путем. Кроме того, как же ты одна, а твое сердце? Разве там пусто? Разве в твоем сердце живешь только ты сама?

Она вздохнула: «Разве они выйдут когда-нибудь из темницы ее сердца? Разве они окажутся рядом с ней?»

–Твое сердце – не темница, – ласково проговорил голос, который теперь удалялся. – Но истину ты узнаешь только тогда, когда увидишь свет. Когда увидишь Светлого Ангела…

– Но мне иногда кажется, что Светлого Ангела нет на самом-то деле!

– Тебе может казаться все, что угодно, но не надо верить тому, что кажется!

– Мой путь никогда не закончится!

– А если в этом и есть счастье?

– Я устала! – закричала девочка.

– Так отдохни и двигайся дальше… И помни – ты не одна.

Облака растаяли, и Анна проснулась. Солнечный луч ласкал ее веки, играл с ресницами, и Анна в самом деле почувствовала себя отдохнувшей.

«Какой-то голос я слышала во сне, – вспомнила она скорее ощущения, чем смысл разговора. – Впрочем, это только приснилось…»

«Жаль, – вздохнула она, провожая взглядом медленно плывущее облако. – Мне же снилось, что я там, в небесах, вместе с облаками…»

Она поднялась, чтобы идти дальше, и вдруг заметила, что ее плащ весь в маленьких белых пушистых перышках.

Она оглянулась, но ничего не заметила рядом.

– Где же я так? – удивилась Анна и снова подняла голову, еще не осмеливаясь поверить в то, что эти перышки были такими же, как у этого облака, что проплывало над ней.

Она попыталась смахнуть их с плаща, да ничего не вышло.

«Ну, что ж поделать, – подумала Анна, оставив это безнадежное занятие. – В конце концов, это незаметно…  Да и кто увидит меня здесь, в лесу? А если и встречу тут кого, так вряд ли он подумает, что я грязнуля!»

Она пошла дальше и почти забыла про странные пятна на плаще. А когда вспомнила, снова взглянула и удивилась еще больше.

Их не было!

И Анна уже собралась было подумать, что ей все это показалось, привиделось, как дотронулась до плаща и вздрогнула.

Плащ был влажным, словно Анна попала под дождь!

«Может быть, я и в самом деле там была – на облаке-то?»

Она пытливо посмотрела на небо, да разве узнаешь ответ? Небо было обычным, таким же, каким оно было всегда: безмятежным, спокойным, знающим ответ на все вопросы, но не спешащим делиться своими знаниями…

Анне, правда, на одну минутку почудилось, что одно облако похоже на Марго, а второе – на Виктора, да вот и Канат… Как по лугу, по небу скачет!

Но она вспомнила, как Отшельник говорил, что фантазия бывает такой живой, что наделяет предметы знакомыми чертами, и сказала себе: «Все это твои выдумки, Анна, и все же…»

Анна легко вздохнула.

Ах, как бы ей хотелось увидеть их всех – Марго, Виктора, Каната, Няню, Отшельника…

– Пусть бы они были облаками, и я тоже, – прошептала она, провожая взглядом белую вереницу.

Да ведь она не облако, и у нее есть дела. Вспомнив о делах, Анна махнула облакам на прощание рукой и пошла дальше. 

***

«Я возвращаюсь домой, – думала Анна. – Как бы то ни было, я возвращаюсь домой».

Теперь она шла по тропинке между высоких деревьев, и все больше и больше пахло в воздухе рождающейся весной.

– Я же говорила тебе, не заходи далеко!

Анна обернулась, услышав голос, ей почудилось, что она уже слышала его где-то, и обращаются опять к ней.

Опять сон? 

На тропинку выбежала маленькая девочка, увидела Анну и замерла испуганно.

Пальчик она прижала к губам, и в ее глазах было поровну и страха, и любопытства.

Девочка была совсем крошечной, и ее шаги были неуверенными, но смелыми.

– Ах, я уж думала…

Девушка, выбежавшая за девочкой, остановилась. Радостная улыбка осветила ее лицо.

– Анна?!

Анна улыбнулась в ответ.

– Анна!

Кострома бросилась к своей спасительнице и схватила ее за руки.

– Как хорошо, что вы…

Она посмотрела за Аннину спину, пытаясь увидеть и остальных, но осеклась.

Вздохнула коротко и прижала Анну к себе.

– Все равно – хорошо, что ты возвращаешься, – прошептала она. – Посмотри же, как выросла Власта!

Она подхватила малышку на руки и заговорила быстро, не давая Анне остановить себя:

– Видишь, маленькая, эта девочка когда-то спасла твою жизнь… Так что она для нас все равно что богиня…

Девочка рассматривала Анну долго, пристально, но никакого сходства с деревянной богиней не обнаружила и потянулась к ней ручонками.

«Хоть у них все хорошо, – думала Анна, улыбаясь этому безоблачному счастью. – Значит, я шла не зря?»

– Как поживают истуканы? – спросила она.

– Как всегда, – пожала плечиками Кострома. – Стоят… Жрец возносит им молитвы, правда, теперь приносит в жертву детенышей животных…

Анна вздрогнула.

– Но…

– Анна, – мягко сказала Кострома. – Что ты можешь поделать с обычаями? Есть законы, установленные нашими предками. Как мы можем жить дальше, если забудем про них? Посмотри, что стало с твоим Городом! Ах, если бы твой отец не изгнал из города древних богов!

Она и сама верила в то, что говорила.

Анна с жалостью посмотрела на маленькую Власту, которой так же предстояло жить по дремучим законам, и коротко вздохнула.

– Мне жаль детенышей животных, – сказала она, и перекинула узелок со своим нехитрым скарбом на другое плечо.  – Прости, но мне пора…

– Анна, – снова попыталась остановить ее Кострома. – Зайди же к нам, отдохни…

Анна только покачала головой.

С той полянки, на которой стояли тупые истуканы, пахло дымом.

– Нет, Кострома, – сказала Анна. – У меня очень мало времени… Я должна вернуться домой.

***   

Она шла, стараясь не оглядываться назад.

На поляне Истуканов размахивал руками, кружил в нелепом танце Жрец.

Анна остановилась на минуту, скрытая деревьями.

«До чего бывают временами смешны люди», – подумала она. Правда, Жрец вызывал у нее еще и отвращение, стоило только Анне вспомнить о жертвах, которые он почитал своим правом приносить.

«Вот, я прошла столько дорог и встретила много разных людей… Они и в самом деле разные, вот только глупости у них примерно одинаковые…»

Она-то думала, что достаточно разбить Черного Истукана, и мир станет чистым, светлым, радостным…

Все оказалось сложнее. Правда, и в самом деле выпущенные ей на волю птицы принесли на крыльях весну, а люди…

Взгляните, смилостивились наши древние боги, послали нам яркое солнце!

Анна отпрянула в тень деревьев. Ей показалось, что Жрец смотрит прямо на нее и смотрит насмешливо, с чувством превосходства над ней.

О, он знал, что она прекрасно слышит его, слышит каждое слово, вылетающее из уст…

– Благодаря той девочке, что была послана нашими богами, мы узнали, что им неугодны человеческие жертвы… И вот – теперь мы приносим в жертву волчонка, и солнце сияет все ярче…

Анна теперь увидела – там, в руках у Жреца, съежился белый комочек, с грустными блестящими глазами.

«Виктор…»

Жрец поднял руки и уже собрался кинуть малыша в огонь.

– Нет!!!

Анна выбежала из своего укрытия, бросилась на Жреца, забыв об опасности.

– Нет, я запрещаю тебе, Жрец! – закричала она, взмахнув своим мечом.

Жрец остановился, глядя, как зачарованный, на ее меч.

Язычники отпрянули назад.

– Отдай мне то, что принадлежит мне по праву, – властно сказала Анна. – Зачем кидать в огонь то, что я и так передам богам?

– Но… – начал было Жрец, но Анна прервала его.

– Ты только что сам назвал меня посланницей богов… Я пришла за этим волчонком, разве ты смеешь сомневаться в моих словах?

Она властно протянула руки.

Жрецу ничего не оставалось, как предать ей живой, теплый комочек.

Анна прижала волчонка к груди и повернулась, чтобы идти дальше.

Обернувшись, она сказала:

– Боги не хотят больше жертвоприношений… Вы поняли меня?

Они молчали, но она знала: они поняли. Меч сверкнул снова в ее руке, как доказательство правоты, и они смотрели на меч молча, не смея возразить маленькой девочке, потому что в ее руках было свидетельство того, что она и в самом деле посланница.

Анна сделала только несколько шагов, как почувствовала, что ее догоняют.

Обернувшись, она увидела Жреца.

– Откуда у тебя этот меч? – спросил он, запыхавшись от быстрой ходьбы.

– Достаточно тебе знать, что он мой…

– На нем руна власти…

– Поэтому он у меня, – усмехнулась Анна.

– Значит, ты там была.

– Если ты говоришь о Князе, то я там была, – кивнула Анна.

– А Хелин? Где он?

– Он… остался там, – грустно сказала Анна, и ей показалось, что Жрец этому рад. Нет, не ее грусти, а тому, что Хелин остался у Князя.

– Что ж, все к лучшему, – сказал Жрец. – Вместе вы представляли слишком большую опасность…

– А мы будем вместе, Жрец, – пообещала Анна. – Можешь не надеяться, настанет миг, когда мы с Хелином снова будем вместе…

И, не дожидаясь ответа, она шагнула прочь, туда, где ветви деревьев сплетались, образовывая чащу, и только там она присела на корточки и прижалась щекой к пушистому волчонку.

– Малыш, останешься со мной? – спросила она.

О, ей очень хотелось, чтобы он остался, ей казалось, что это вернулся Виктор, и теперь она уже не одна…

Но она увидела глаза, смотрящие на нее. Эти глаза были такими печальными и настороженными, что Анна шагнула туда, в сторону темных, сплетенных ветвей.

– Кто ты? – спросила она.

Раздался тихий шорох. Потом заскулил волчонок, и Анна все поняла.

Она вздохнула, положила волчонка на землю и прошептала:

– Это твоя мама, малыш… Сейчас я уйду, и она выйдет к тебе…

Она отошла на несколько шагов и затаилась.

На всякий случай, если малышу снова угрожает опасность…

Так она говорила себе, хотя на самом-то деле ей очень хотелось, чтобы она ошиблась, это не волчица, и сейчас она все-таки заберет малыша, найдет, чем покормить его, и к ней вернется ее Виктор…

«Ведь не зря же он такой белый».

Но – на зов волчонка явилась прекрасная белая волчица с умными глазами, она облизывала малыша и только один раз посмотрела в сторону, где пряталась Анна, и первый раз за долгое время, с тех пор, как она простилась с Кикой, Анна увидела в глазах любовь и благодарность.

Она проводила их взглядом – прекрасную волчицу и малыша, которого мать несла в зубах, и пожелала им больше никогда не попадаться на глаза Жрецу.

А потом пошла обратно. И почему-то ей вспомнилась пророческая песенка, слышанная ей на острове:

«Но дольше путь домой…»     

*** 

Верхушки деревьев слегка трепетали от легкого ветерка, и солнце, освещая их, делало лес веселым.

Анна даже не сразу узнала то место, до которого дошла.

Сначала-то она просто решила, что это еще одна поляна. Снег почернел, собираясь сойти, и на некоторых деревьях набухли почки, готовые вот-вот выпустить на волю первые зеленые листья.

Вот только холм в глубине поляны заставил Анну остановиться: боль ударила в сердце, и воспоминания нахлынули потоком.

– Здравствуй, Виктор, – прошептала Анна, дотрагиваясь до холмика почерневшей, теплой земли. – Я возвращаюсь. Хелин, правда, остался там. И Марго… Впрочем, вы наверняка все втроем плывете по небу и все знаете лучше меня.

Она присела рядом с холмом и немного помолчала, пытаясь угадать, слышит ли ее сейчас белый волк, и ей показалось, что слышит, и даже в ветре почудился ответ, а еще она вспомнила, как он бежал ей навстречу по родному лесу, и это было так явственно, что Анна улыбнулась.

– Я люблю вас всех, Виктор. Я буду любить вас всю жизнь…

Она собрала немного земли и положила в ту ладанку, где уже лежали горстки земли с могил Каната и Марго.

И отчего-то стало теплее, будто и в самом деле согревала ее сердце земля с родных могил…

***

Солнце уже клонилось к закату, но еще не сгустились сумерки, пока еще воздух был голубым, нежным, но уже темнели деревья, и поэтому Анна обрадовалась, когда увидела вдали огоньки.

Не хотелось ей ночевать в лесу совсем одной…

А вскоре огоньки стали ближе, и Анна еще больше обрадовалась – уж здесь-то у нее есть самые настоящие друзья!

Она зашагала по большой дороге, и очень скоро показались первые дома поселка.

Где-то вдали залаяла собака, и еще Анна услышала детский смех.

«Они вернулись», – подумала Анна и засмеялась в ответ, –  ведь дети вернулись!»

Вот и река, на которой теперь нет застывшего льда из слез, а вот обрыв…

Анна заметила фигуру высокого паренька с флейтой в руках и махнула ему рукой.

Он не сразу заметил ее, сначала вглядывался в темноту.

– Эй, это же я! – крикнула Анна.

На этот раз он узнал ее голос и спустился.

– Ты уже не кролик?

– Нет,– покачал он головой.

Он был чем-то похож на Хелина. Наверное, они были просто одного возраста и одного роста…

 – Ты же сама разрушила заклятье Черного Истукана, – сказал он. – И вдруг тебя удивляет то, что я стал снова человеком…

– Но там, где я была, заклятье не было разрушено, – призналась Анна. – Все осталось, как прежде…

– Это только кажется, – улыбнулся Крысолов. – Просто до некоторых мысли, которые несет на своих крыльях ветер, доходят долго… А некоторые боятся свободы. Да мало ли что? Люди слабы. Люди трусливы…

– Ладно, ты прав… И главное, что ты стал снова человеком, и дети вернулись… Почему ты остался здесь, на обрыве?

Он промолчал.

Стоял и смотрел вдаль такими печальными глазами, что Анна дотронулась до его руки.

– Что-то не так?

– Понимаешь, я все время боюсь, – признался он. – Я им не верю! Вдруг дети уйдут отсюда? И не разглядят, что здесь обрыв?

– Но почему? Почему они уйдут?

– Я не знаю, – развел он руками. – Сейчас они радуются, устраивают праздник за праздником… Но ведь когда-нибудь они привыкнут к тому, что дети всегда с ними… Они про все забудут. Тогда они снова начнут собирать свои богатства, и им покажется, что нет ничего важнее. Поэтому я стою здесь, чтобы они всегда помнили обо мне, а если они все-таки забудут, я попытаюсь остановить детей… И еще… Знаешь, где чаще всего заводятся крысы?

– Крысы? Наверное, там, где есть еда…

– Где очень много еды. Я уже видел одну. Поэтому я не могу  уйти отсюда…

Он улыбнулся ей и прошептал:

– Понимаешь, Анна, крысы ведь иногда пожирают маленьких детей…

От разговора их отвлекла радостная музыка, и множество ярких факелов осветили темную дорогу.

 Анна прищурилась от этого яркого света.

Когда ее глаза привыкли, она увидела, что к ним движется процессия, во главе которой шел Судья.

– Мы так любим наших деток, – распевала толпа, и Судья дирижировал этим хором. – Мы любим наших деток… Убирайся, Крысолов.

Крысолов отпрянул в тень.

– Прячься, – прошептал он.

Первый камень упал совсем рядом с Анной. Она вовремя отпрыгнула, спряталась в щели утеса.

А толпа внизу продолжала кричать, петь, требовать, чтобы Крысолов их немедленно оставил.

Анна обернулась.

Он стоял, прижавшись к стене, и смотрел туда, вниз.

И еще Анна увидела горящие угольки крысиных глаз. Крысы притаились в углу и ждали своего часа.

– Почему ты не уйдешь, ведь тебе угрожает опасность, – прошептала она. – Пойдем со мной, вместе веселее…

– Убирайся, проклятый Крысолов! – взревела внизу толпа.

– Я не могу, – покачал он головой. – Ты же видела – там крысы… И потом, это не они передо мной виноваты. Я виноват… А дети постоянно подвергаются опасности. Понимаешь?

Анна кивнула.

Они дождались, когда толпа внизу успокоится и разойдется. Темнота стала густой, как патока, и только когда на небе появилась луна, внизу все стихло.

– Ты можешь переночевать здесь, – предложил Крысолов.

Анна оглянулась, крысы исчезли.

– Они ходят за горожанами по пятам, поджидая, когда те оступятся, – усмехнулся Крысолов. – Появляются только тогда, когда они приходят сюда… А меня они боятся. Так что тут безопасно…

Анне очень хотелось повидаться с Зосимой, но она решила, что Крысолов прав.

– А ты так и ночуешь тут, в этой расселине?

– Конечно, – пожал он плечом. – Куда же мне деться отсюда? Хочешь, я тихонько поиграю тебе?

Он достал флейту.

Анна так устала, что с удовольствием прилегла на расстеленную шкуру и погрузилась в странную, чарующую мелодию, которую наигрывал музыкант.

Все дальше и дальше она погружалась в сон, и скоро уже заснула.

Крысолов накрыл ее теплым пледом и положил флейту на колени. Он еще долго сидел, следя за огнем, и оберегая сон девочки, которая во сне совсем не была похожа на юную героиню, о которой он слагал песни.

«Обычный ребенок, – думал он, глядя на ее полуоткрытый рот и разметавшиеся волосы. – Обычный беззащитный ребенок…»

Огонь догорел уже, а Крысолов все сидел, боясь заснуть: а вдруг его маленькой гостье принесут вред крысы или злые люди?

Так и просидел он до тех пор, пока не показались первые солнечные лучи на горизонте.

***

– Постой, подожди! Ну, пожалуйста!!! Там обрыв, Танечка, там обрыв!

Крик женщины заставил Анну проснуться. Она не сразу поняла, где она находится: воздух был пропитан сыростью, и еще было темно, хотя в узкую щель прохода пробирался свет, но так робко, что не нарушал темноту.

Она вспомнила про Крысолова. Его рядом не было, но Анне показалось, что он ушел совсем недавно, несколько мгновений назад: его душа еще оставила частичку дыхания.

– О, нет! Нет!

Анна вскочила. Выбравшись из своего убежища, она зажмурилась: яркий свет больно ударил по глазам. Невольно заслонившись рукой, Анна открыла глаза и увидела, что к обрыву бежит маленькая девочка в нарядном платье, и за ней едва поспевает  Зосима с женой.

– Танечка, пожалуйста, остановись! – умоляла женщина, но девочка только быстро перебирала своими маленькими и ловкими ножками и смеялась.

– Я прыгну! – радостно кричала она. – Я полечу, как птичка!

Анна бросилась к ней, но раньше девочку перехватил Крысолов, уже возле самого края. Откуда он появился, Анна даже не сразу сообразила, будто упал он с небес, как Ангел Светлый, подумала она.

Он рассмеялся и прижал ребенка к себе.

–Пусти меня, – потребовала девочка, нахмурившись. – Тебе можно летать, а мне нет?

– Я взрослый, а ты еще должна подрасти, – совершенно серьезно ответил Крысолов. – Для того чтобы научиться летать, нужно кое-что понять в этой жизни.

– Я понимаю, – серьезно сообщила девочка. – Мне нравятся крылышки, и я хочу быть птицей…

– Но твоя мать хочет, чтобы ты была человечком. И Бог тоже этого захотел… Иначе он и в самом деле сделал бы тебя птичкой…

Анна не смела вступать в разговор, да и родители стояли, боясь пошелохнуться. Крысолов стоял с драгоценной ношей на самом краешке пропасти и очень осторожно отодвигался от него, все еще опасаясь нарушить шаткое равновесие и опустить ребенка на землю.

– Почему же Он меня не сделал птичкой? – обиженно проговорила девочка. – Мне совсем не хочется быть человеком. Это так скучно – надо все время думать о деньгах, и еще не ударять лицом в грязь, и мне совсем не нравится это платье, потому что я не имею права покататься в нем по зеленой травке…

– Он не сделал тебя птичкой потому, что Ему показалось, что у тебя получится стать человечком, – ответил Крысолов. – Понимаешь, милая, у Бога на наш счет собственные замыслы… Но ты обязательно научишься летать, когда поймешь Его замысел. 

– А когда это будет? – поверила наконец его словам девочка.

– Может быть, не так скоро, как тебе бы хотелось, – вздохнул Крысолов, осторожно опуская девочку на землю. – Сначала надо пройти ножками много-много миль по этой земле, прежде чем научишься летать…

 Девочка еще держала его за руку, доверчиво глядя ему в глаза.

– Танечка, – бросилась к ней мать, когда убедилась, что ребенку не угрожает больше опасность.

Анна выдохнула облегченно: кажется, на этот раз все обошлось…

Но со стороны города  раздались голоса. Они все приближались.

– Спасибо вам, – сказал Зосима. – Не надо бы вам жить в этой щели… Мы нашли бы место для вас в доме…

– Я не могу, – покачал головой Крысолов. – Находиться здесь – моя обязанность… Вы же сами видели, что могло произойти, если бы меня…

Он не договорил. Только схватился за сердце и начал медленно отступать, туда, к пропасти.

– Крысолов?!

Анна бросилась к нему, пытаясь остановить, удержать его.

Но из груди Крысолова торчала стрела, и он, выдавив улыбку, взглянул на Анну, потом на девочку, и протянул малышке свою флейту.

– Наверное, я выполнил то, за чем приходил… Теперь могу стать птицей, – с трудом проговорил он, взмахнул руками, как крыльями, и полетел вниз…

Анна вскрикнула, но ничего уже не исправить…

Она метнулась вниз, но ее удержал Зосима.       

А к ним уже подходила процессия во главе с Судьей.

–Слава спасителю детей! – кричала толпа.

– Нет больше проклятого Крысолова!

Судья шел, горделиво улыбаясь, и кланялся направо и налево, как китайский болван.

Анна невольно отпрянула в тень: ей не хотелось встречаться с ним.

– Дать награду лучнику! – распорядился Судья. – А ты, девочка, немедленно отдай мне эту гадость, что у тебя в руке.

Девочка нахмурилась и прижала к себе флейту, зажатую в руке.

– Отдай! – повторил Судья, грозно нахмурив брови.

Она только покачала головой, смотря на него исподлобья.

Зосима поднял ее на руки.

– Зачем вы это сделали, Судья? – тихо спросил он. – Крысолов ведь спас нашу девочку…

– Как ты смеешь говорить такие глупости! – нахмурил