Этическое пространство - Дом

Дом был для славянофилов в первую очередь не физическим и даже не культурным, а этическим пространством - местом, где осуществляется истинная любовь. Утопический идеал такого дома наиболее полно разработан у Хомякова: в статье «О сельских условиях», в разборе оперы Глинки «Жизнь за царя», в предисловии к русским песням из собрания П. В. Киреевского и в ряде других работ.

Хомяков исходит из посылки, согласно которой у каждого славянина, принадлежавшего «к племени исконно земледельческому, есть глубокое желание иметь участок земли, за которым он мог бы ухаживать, который он мог бы холить и улучшать по собственному разумению, на который он мог бы, наконец, смотреть как на что-то домашнее и семейное». Семья же - главная строительница и устроительница дома - не что иное, как «круг, в котором осуществляется истинная, человеческая любовь», при которой один человек становиться для другого дороже самого себя. Семья, по мнению Хомякова, заставляет отказаться от индивидуалистической любви к самому себе и перенести эту любовь на жену или на мужа, на детей, на братьев и сестер. В СЕМЬЕ ЛЮБОВЬ «ПЕРЕХОДИТ ИЗ АБСТРАКТНОГО ПОНЯТИЯ В ЖИВОЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ».

Чтобы передать суть выстраданного им идеала славянского Дома, Хомяков неоднократно использует метафору «теплое гнездо», подчерпнутую им, вероятно из слов народной песни: «Не ласточка, не касаточка вкруг тепла гнезда увивается» - которые приводит он в статье, посвященной опере «Жизнь за царя». В рассеянных по разным работам характеристиках Дома Хомяков указывает на такие атрибуты этого «гнезда», как «общинное братство», «душевная простота», «живое общение», «органическая связь с землей». В отличие от Константина Аксакова он не видит существенной разницы между семьей и общиной, так как, по его мнению, славянская семья объединяла под общим кровом не только родных, но также сирот и бездомных, считая их «своими» и и распространяя на них теплоту братской и родительской любви.

Таким образом, у всех славянофилов классической поры Дом означал прежде всего семью, круг людей, считающих себя родными не только по крови, но и по духу, обычаю. Семейное «теплое гнездо» было спосительным кровом. Оно спасало человека - и в житейском, и в религиозно-этическом смысле этого слова. При этом оно требовало от него взамен беспрекословного признания авторитета старших, следования «общему мнению» и «завету». Семейный кров воспитывал в человеке жертвенность и смирение перед сакрализованной априорной мудростью, верность которой нельзя было проверить при помощи «ограниченного» критического мышления. Метафора гнезда подходит к характеристике славянофильского идеала Дома еще и по тому, что такое желище, как гнездо, органически вписывается в окружающую природно-сельскую среду, связано с ними бесчисленными хозяйственными и культурными нитями. Славянофилы переносили эту метафору (гнездо - кров - дом - семья) также на всю «земскую» Россию, которая, если следовать логике их утопической мысли, потенциально представляла собою большую семью с отцом-государем во главе. Поэтому, как писал Хомяков, «дом есть единица и в смывсле нравственного союза семейства, и в смысле общественного устройства».

«Нам, нынешним, трудно понять славянофильство, - писал М. О. Гершензон в 1910 г., - потому что мы вырастаем совершенно иначе - катастрофически. Между нами нет ни одного, кто развивался бы последовательно: каждый из нас не вырастает естественно из культуры родительского дома, но и совершает из нее головокружительный скачок или движется многими такими скачками. Вступая в самостоятельную жизнь, мы обыкновенно уже ничего не имеем наследственного, мы все переменили в пути - навыки, вкусы, потребности, идеал: редкий из нас даже остается жить в том месте, где провел детство, и почти никто - в том общественном кругу, к которому принадлежали его родители. Я не знаю, что лучше: эта ли беспочвенная гибкость или тирания традиций. Во всяком случае разница между нами и теми людьми очевидна; в биографии современного деятеля часто нечего сказать о его семье, биографию же славянофила необходимдо начинать с характеристики дома, откуда он вышел».

Трудно не согласиться с этими словами. Славянофильская концепция Дома была в первую очередь проэкцией личного опыта, носившего на себе отпечаток мифопоэтических представлений о Доме как о спасительном крове и хранителе векового уклада жизни, в область философии и истории культуры.