"Мать дарит жизнь, а годы - мудрость"
Улуктикан
В. И. Жиглов
Автобиографическая повесть
Об авторе
Валерий Иванович Жиглов – кандидат биологических наук, доктор философии, академик Международной Академии «Информация, связь, управление в технике, природе и обществе», Кавалер Международного Ордена «Полярная Звезда» (Pole Star) «За личный вклад в Мировую науку и популяризацию научных знаний», лауреат медали имени И.И.Мечникова Российской Академии Естественных Наук «За практический вклад в укрепление здоровья нации», лауреат медалей имени К.Э.Циолковского, имени академика АН СССР М.В.Келдыша и имени летчика-космонавта СССР Ю.А.Гагарина Федерации Космонавтики России «За заслуги перед отечественной космонавтикой», обладатель Почетных нагрудных знаков «Изобретатель СССР» и «Ветеран космонавтики России», действительный член Русского географического общества, автор свыше ста научных работ, нескольких десятков научно-популярных статей и ряда монографий.
Я Жиглов Валерий Иванович родился 10 апреля 1949 года в городе Благовещенске Амурской области в семье военнослужащего. Мой отец Жиглов Иван Петрович имел воинское звание капитан пограничных войск и был заместителем начальника пограничной заставы поселка Сергеевка, расположенного на берегу реки Амур недалеко от города Благовещенска. Моя мать Бердюгина Софья Савельевна (Фокина София Георгиевна) работала учительницей, а затем инспектором ГОРОНО.
Мой дед, по материнской линии, Фокин Георгий Михайлович был направлен в середине двадцатых годов прошлого века в Среднюю Азию в качестве военноначальника Красной Армии для борьбы с басмачеством. Там он познакомился с моей бабушкой Кубышкиной Капиталиной Степановной. Ее предки – потомственные Донские казаки – в 1873 году были направлены на новые земли для укрепления пограничных рубежей Царской России. И хотя моя бабушка была младше моего будущего дедушки на целых 16 лет, это не смутило его и он, попросив у родителей ее руки, и отпразновав свадьбу, увез Капиталину Степановну в Москву. Сам он был родом из Твери, где жил его отец Фокин Михаил, которому в то время было уже 102 года!
Вскоре у них в 1926 году родилась моя мама Фокина София Георгиевна, а еще через год в 1927 году родилась вторая дочь Фокина Валентина Георгиевна. И хотя в Москве жили они в просторном двухэтажном особняке и у них была своя домработница-кухарка, но Георгий Михайлович по долгу воинской службы часто был в длительной командировке и Капиталина Степановна оставаясь одна очень сильно скучала по своему родному дому.
У Фокина Георгия Михайловича была родная сестра, которая являлась актрисой и успешно выступала в одном из Московских театров. Она очень сочувствовала моей бабушке и как могла, утешала ее, стараясь скрасить вынужденное одиночество. Однажды она пригласила бабушку пойти в театр, где шла постановка пьесы с ее участием. Она украсила бабушкины черные кудри большой красной розой и посадила ее впереди зрительного зала на самое видное место.
По окончанию спектакля моя бабушка еще больше расстроилась и, расплакавшись, попросила свою заловку помочь ей уехать на Родину. Дедушкина сестра как могла уговаривала мою бабушку остаться, но увидев ее еще более взволнованной и рыдающей, пообещала оказать ей содействие. Вскоре она купила моей бабушке билет и проводила ее вместе с двумя маленькими детьми на поезд.
Бабушка благополучно добралась домой и, спустя некоторое время, ей пришло письмо от дедушкиной сестры. В этом письме она сообщала о том, что когда ее брат вернулся из очередной воинской командировке в Москву и застал свой дом пустым, то он очень страдал от этого, так как сильно любил мою бабушку и своих маленьких детей. Спустя некоторое время, в порыве жестокой депрессии, он не смог больше совладать со своими чувствами и покончил свою жизнь самоубийством, бросившись под поезд. В письме была также приложена фотография с его похорон.
Бабушка, прочитав письмо, не поверила в самоубийство Георгия Фокина. Она говорила, что он был сильным, волевым человеком и, очевидно, не смог бы решиться на такой мягкотелый поступок. Но, наряду с друзьями, у него было и много недругов, которые и могли инсценировать его смерть подобным образом. Следует также отметить, что в те годы уже начали проводить массовые репрессии против представителей, так называемой, «Ленинской гвардии» и не всегда их устраняли открыто.
Позже Капиталина Степановна вышла замуж за Бердюгина Савелия Антоновича, который удочерил ее детей и дал им свое фамилие и отчество. Они жили очень счастливо и у них родилось еще шестеро детей, притом трое из них были младше меня по возрасту.
Родители по отцовской линии были зажиточные крестьяне из Курской области. Мой прапрапрадед Варлаам Мещерин участвовал в освободительной войне Болгарии от Османского ига и отличился в боях на Шипке. Среди моих родственников был богатый фабрикант Агулин Андрон Андреевич, который имел промышленное производство в столице Царской Империи городе Санкт-Петербурге. После революции он добровольно передал свою фабрику в руки рабочих и они, в знак признательности за его деловые и общечеловеческие заслуги, избрали вновь своим директором. Однако, в последующие годы, сведения о нем обрываются. Поговаривали даже, что ему все же так и не удалось избежать репрессии со стороны новой советской власти.
Мать отца и моя бабушка Жиглова Прасковья Григорьевна, в девичестве Лыткина, рассказывала, как в тяжелые послереволюционные годы был страшный голод, при котором падение общественных нравов было столь велико, что нередки были случаи каннибализма. Бабушка говорила, что особенно она опасалась за своих маленьких детей, чтобы их не выкрали и не съели!
В 1943 году моего отца в возрасте 17 лет призвали в армию и направили на фронт. Но по дороге их воинский эшелон подвергся яростной атаке фашистских летчиков. После сбрасывания снарядов на воинский состав, фашистские летчики разворачивались и на бреющем полете из пулеметов расстреливали уцелевших людей. А у новобранцев-солдат не было даже винтовок, чтобы отразить эту атаку и многие из них погибли в том бесславном бою. Уцелевших солдат собрали, и было принято решение, направить их на ускоренную учебу в Ташкентское пехотное воинское офицерское училище. По окончанию училища отец был направлен на Дальневосточную границу, где в те годы было серьезное противостояние с самурайской Японией.
В 1948 году отец познакомился и женился на моей матери Бердюгиной Софье Савельевне, которая ранее приехала по комсомольской путевке для освоения Дальнего Востока и работала учительницей, а в 1949 году я появился на свет.
При рождении мне дали имя Эдуард, однако моя бабушка по отцовской линии Жиглова Прасковья Григорьевна воспрепятствовала этому имени и, сводив меня в церковь в четырехлетнем возрасте, повторно перекрестила и дала мне новое имя Валерий. Но в свидетельстве о рождении я по-прежнему был записан Эдуардом и только при получении паспорта в 16 лет мне сменили метрики и выдали документы на новое имя.
Несмотря на свой младенческий возраст, мне очень запомнились годы жизни на пограничной заставе. С самых юных лет я был окружен всеобщим вниманием солдат пограничников. Жизнь на заставе была неспокойной – очень часто проводились военные учения, а также поднимали по боевой тревоге, как днем, так и в ночное время для задержания нарушителей Государственной границы.
В распоряжении пограничников имелись быстроходные сторожевые катера и несколько из них были на воздушной подушке. Оказывается, что первые их образцы были сконструированы еще в самом начале тридцатых годов, задолго до Великой Отечественной войны с гитлеровской Германией.
Незаменимыми помощниками пограничников являлись верховые лошади, на которых они осуществляли пограничные дозоры по пересеченной лесистой местности, неся охрану Государственной границы. Им также в этом нелегком деле помогали специально обученные сторожевые собаки овчарки, которые отыскивали нарушителей границы по их следу и вступали с ними в единоборство при их задержании.
Эти собаки были очень злобными и признавали только своих поводырей. Но в нашем доме была охотничья собака по кличке Дик, с которой я очень дружил, очевидно, поэтому я свободно общался и со злобными служебными сторожевыми собаками. Особенно мне запомнился один эпизод из моего детства. В это время мне было немногим чуть более трех лет и после того, как меня за не послушание отругал отец и пригрозил наказать, я спрятался в просторном собачьем отсеке одной из самых злобных собак. Двери отсека я за собой закрыл, а собаку на цепи предварительно выпустил на улицу для охраны собственной персоны. Сидеть одному в полутемном помещении было очень скучно и, через некоторое время, я уснул. Очевидно, что проспал я достаточно долго, и мое внезапное исчезновение послужило немалым беспокойством, как для моих родителей, так и для пограничников, которые все это время искали меня на территории заставы и за ее пределами.
Было и немало других курьезных случаев из моего детства, которые невозможно вспоминать без веселья. Но вот наступил февраль 1953 года. Отец получил отпуск, и мы всей семьей, поехали на поезде к его родственникам в Алма-Ату. Дорога была долгой – целых пять суток с пересадкой на другой поезд в Новосибирске. И пока мы на вокзале этого города ожидали прибытия нашего пересадочного поезда, по радио прозвучало тревожное сообщение о болезни И.В.Сталина. Помню, как напряженно вслушивались люди в каждую фразу диктора, сообщающего о состоянии здоровья руководителя государства, который бессрочно управлял им долгих 28 лет.
Вскоре мы прибыли в Алма-Ату, где нас встречала бабушка и мои родные тети. Они жили в двух комнатах старого двухэтажного дома, который ранее принадлежал архирею правосланой церкви, но затем был экспроприирован советской властью. Этот дом находился на углу улиц Пролетарской и Советской. Позже в 60-е годы он был снесен и на его месте был воздвигнут Дворец офицеров Среднеазиатского военного округа. Напротив этого дома находился очень красивый парк имени 28 гвардейцев Панфиловцев, героически погибших при защите города Москвы от фашистких захватчиков.
В первых числах марта 1953 года, играя вместе со своими сверстниками детьми в этом парке, я увидел плачущих прохожих, которые сообщали друг-другу о смерти И.В.Сталина. Я быстро побежал к себе домой и сообщил об этом своей бабушке. Она очень перепугалась сказанному мною и строго запретила мне говорить еще где-нибудь об этом, но, включив репродуктор и услышав подтверждающее сообщение, она заплакала.
Так внезапно был прерван наш недолгий отпуск и мы, в срочном порядке собравшись, отправились в обратную дорогу.
Приехав на пограничную заставу, я стал очевидцем очень тревожных и не понятных для моего детского возраста событий. Ранее, при входе в прихожею казармы, на стене висело три портрета. Посредине был портрет Иосифа Виссарионовича Сталина, а по бокам размещались портреты Владимира Ильича Ленина и Лаврентия Павловича Берии. В углу располагалась тумбочка с телефоном, а рядом с ней стоял пограничник дневальный. Днем я часто сопровождал своего отца, в том числе и при посещении им пограничной заставы, которая находилась почти рядом с нашим домом.
Войдя в прихожую казармы, мой отец замер на пороге. Его взор был устремлен на противоположную стену, где располагалось только два портрета – В.И.Сталина и В.И.Ленина, а портрет Л.П.Берии стоял на полу перевернутым вверх ногами! Тут же пограничник дневальный стал докладывать отцу о том, что только сейчас было получено срочное телефонное сообщение с распоряжением снять все портреты Берии и уничтожить.
Отец приказал дневальному поместить портрет Берии на прежнее место и стал звонить по телефону в центральный командный пункт. Там ему подтвердили данное распоряжение, а также проинформировали, что Берия арестован и ему предъявлено очень тяжкое обвинение в измене Родины.
Отец отдал приказ дневальному привести распоряжение в исполнение. Дневальный снял со стены портрет Берии и отправился с ним во двор пограничной заставы. Я, из детского любопытства, последовал за ним. Выйдя во двор, пограничник бросил портрет Берии на землю и стал топтать его сапогами, при этом осколки стеком из портретной рамы разлетались в разные стороны. Однако, этого ему почему-то показалось мало и он стал с размаху разбивать изображение Берии тяжелым камнем-булыжником и только затем остатки портрета он сжег вместе с обломками рамы.
Позже в 60-е годы я вновь вспомнил этот эпизод из детской памяти, когда смотрел фильм «Обыкновенный фашизм», где оставшийся в живых советский военнопленный солдат с остервенением уничтожал портрет Гитлера, также разбивая его каменными булыжниками. Очевидно, что и пограничник, с далекой Дальневосточной заставы, питал в те годы такие же чувства ненависти к Берии, потому что аресты людей, в том числе и военнослужащих офицеров и членов их семей, в те годы были не редкость. Именно на Берию, в то время было возложено руководство репрессивным аппаратом и под его непосредственным руководством осуществлялись массовые аресты людей.
Немного позже среди детей подростков появилась новая частушка:
«Берья, Берья
вышел из доверья,
А товарищ Маленков
надавал Берьи пинков!»
Очевидно эту частушку для детей сочинили сами взрослые, ответственные в те годы за их политвоспитание.
Но вот, через некоторое время появились новые тревожные сообщения. Новые правители, захватившие власть в стране, очень беспокоились о недовольстве среди военных и, опасаясь военного переворота, начали в спешном порядке увольнять из рядов армии офицерский состав. Так был уволен герой Великой Отечественной войны легендарный маршал Георгий Константинович Жуков и почти весь командный состав штаба армии. Затем принялись за генеральские чины. Наконец очередь дошла и до среднего офицерского состава. Под увольнение в запас на нашей пограничной заставе сразу попали начальник заставы, его заместитель и еще несколько офицерских чинов.
Так осенью 1953 года отец был уволен из армии в запас, и мы снова на поезде отправились в далекое путешествие к родственникам. Однако, приехав в Алма-Ату, мы обнаружили, что моя бабушка вместе со своими двумя дочерьми и одной приемной племянницей, у которой в голодные годы умерли родители, переселены из двух комнат в одну полуподвальную комнату с маленьким, только наполовину выступающим над землей окном. Очевидно, это было связано в связи с тем, что моего отца и родного бабушкиного сына досрочно уволили из армии, при этом с причинами увольнения ни кто не стал разбираться. В этой маленькой, полуподвальной комнатке нам и предстояло прожить в семером в течение длительного времени.
Дом этот был старой дореволюционной постройки и ни канализации, ни водопровода, ни парового отопления в нем не было. Еду также приходилось готовить или на дровяной плите, находящейся в этой же комнате, или на керогазе, заправляемом керосином. При горении керогаза, шел сильный смог, и было трудно дышать. На узких железных кроватях мы спали по двое: я с бабушкой, отец с матерью и их кровать была отделена занавеской. А вот бабушкиным дочерям и племяннице чаще приходилось спать на полу, подстелив себе свои пальто, которые они зимой надевали на себя и ходили в них на работу.
Рацион питания у нас был не богатый, но все старались заботиться обо мне и время от времени угощали то карамелькой, то печенюшкой. Так незаметно прошел еще один год, а в конце 1954 года отец перешел на работу в геологическую экспедицию, где ему обещали платить более высокую зарплату, и он уехал вместе с другими сотрудниками экспедиции в длительную командировку. Спустя некоторое время мы вместе с мамой и его старшей сестрой Валентиной Петровной отправились на новое место жительства в поселок Сталинск Акмолинской области Северного Казахстана, где было разведано очень большое месторождение урановой руды, но об этих подробностях я узнал позже, спустя многие годы.
Оказывается, что там, где находился Сталинск, еще в дореволюционные годы добывали золото кустарным способом. Старатели отыскивали в каменной породе золотоносную жилу и с помощью кирки и лопаты углублялись в нее на многие десятки метров, извлекая на поверхность земли золотоносную руду. В глубине под землей им освещала тьму коптящая масляная лампада.
В то время еще не знали, что очень часто сопутствующими металлами платиновой группы (к которым относится платина, золото, палладий и некоторые другие благородные металлы) является урановая руда, содержащая высокую концентрацию радиоактивных элементов, вызывающих у людей и животных очень тяжелые патологические расстройства, приводящие к смертельно опасным заболеваниям. Не был исключением и Сталинский золотоносный рудник, содержащий одно из богатейших в мире месторождений урановой руды.
При советской власти были повсеместно закрыты частные золотодобывающие артели и его не санкционированная добыча очень строго каралась по закону. Но в поселке Сталинске в середине пятидесятых годов прошлого века произошел очень забавный случай, связанный с несанкционированной добычей золота. Один частный старатель нашел в горной породе богатую золотоносную жилу и, чтобы не вызывать подозрение, у окружающих, построил на ней свой дом. Днем он работал на государственном золотоносном прииске, а вечером, придя домой и, отдохнув, начинал «рыть погреб». Но его нелегальную добычу все-таки обнаружили сотрудники правоохранительных органов. И это им удалось сделать, когда они исследовали отвалы породы, извлекаемой при рытье погреба в доме, в которой содержалось большое количество золотоносной руды. Старатель извлекал из нее только видимые золотые самородки, а всю остальную руду он ссыпал недалеко от своего дома. Так незадачливый старатель был арестован и осужден на показательном процессе на длительный срок, в назидание другим жителям поселка.
Но вернемся вновь к нашему повествованию. Мы ехали вначале поездом до города Макинска, а затем в кузове обтянутым брезентом грузовой машины. Стояла очень холодная зима. Температура держалась ниже – 30 градусов Цельсия и мела снежная метель. Примерно через два часа езды в холодном кузове машины, мы остановились, у какого то заброшенного дома, чтобы отогреться и немного покушать. Однако, внутри этого дома было также холодно, как и на улице, и как мы не пытались разжечь дровами печь, но нам ни как не удавалось это сделать, так как весь дым валил обратно в комнату. Наглотавшись едкого дыма, от которого сильно першило в горле и вызывало болезненный кашель, а также с покрасневшими слезоточащими глазами мы продолжили свой путь в кузове холодной машины и еще через полтора часа езды прибыли по назначению.
Отец ввел нас в низкую глинобитную землянку, где он за определенную плату снимал у хозяев маленькую комнату. Кроме нас в этой землянке жила семья из семи человек: отец, мать, трое детей, а также дедушка и бабушка. И, несмотря на то, что почти в каждой комнате была своя дровяная печь, зимой в доме было очень холодно. Деревянного пола в доме не было, а земленной пол после уборки и подметания полынным веником затирали мокрой глиной, для того, чтобы сократить количество пыли. Таким необычным способом в доме «мыли» полы.
Но особенно меня удивило устройство самого дома. При входе в него ты вначале попадаешь в курятник, где за решетчатой перегородкой жили куры, затем в следующем помещении находилась корова и две овцы, и только потом ты оказываешься в одной из комнат, где жили хозяева дома, а сбоку находилась небольшая наша комната. Кровати в ней не было, и отец сколотил из досок топчан, на котором мы спали втроем: папа, мама и я. А тетя Валентина спала на раскладушке. Позже я узнал, что подобным образом были построены и другие дома в этом поселке. Очевидно, столь необычное устройство дома было с той целью, чтобы в зимнюю стужу сэкономить в нем хоть какое-то тепло.
Холодное время года усугублялось еще и тем, что в продуктовых магазинах были очень большие перебои с завозом продуктов питания. Даже обычный серый хлеб не завозили порой по 2-3 недели. Но видя бедственное положение своих работников, начальство геологоразведочной экспедиции добилось у высокопоставленных чиновников открытия в Сталинске специализированного магазини, в котором отоваривали по талонам только геологов и членов их семей. Все остальное население поселка продолжало также бедствовать и голодать.
Я до сих пор помню, как моя мама принесла зимой из этого продуктового магазина трехлитровую банку изготовленного в Китае абрикосового компота! Этим лакомством я угостил и соседских детей – своих сверстников. Они тоже угощали меня порой своей незамысловатой едой: или вареной картошкой «в мундире», или пирожками из ржаного теста с картофельной начинкой, которые пеклись прямо на железной плите без сковородки. Кроме того, в этом магазине продавалась также произведенная в Китае свиная тушенка, выпускаемая под торговой маркой «Великая китайская стена» и махровые китайские полотенца.
31 декабря 1954 года ознаменовалось памятным событием: в нашей комнате появилась маленькая новогодняя елка, увешанная настоящими стеклянными украшениями. Для меня это была настоящая зимняя сказка! Среди елочных украшений были и дед мороз, и снегурочка, и маленький сказочный домик, и разнообразные зверушки. Но самый большой восторг был вызван кульком с новогодними подарками, среди которых находилось два душистых яблока и настоящие шоколадные конфеты! Можно было понять мой восторг, ведь мне к этому времени, еще и не исполнилось пяти лет!
Электричества в нашем доме, как и во всем поселке не было, и мы жили при керосиновых лампах. Но вскоре после нового года отец получил премиальные и приобрел на них радиоприемник, который работал от электрических батарей и мог транслировать несколько радиостанций. В 1955 году началось освоение целинных земель, и по радиоприемнику разучивалась новая песня на соответствующую тему. Радиодиктор медленно диктовал текст песни, неоднократно повторяя его, а затем звучало его музыкальное исполнение, сопровождаемое песенным хором. Всем, кто в это время был у радиоприемника, диктор также рекомендовал подпевать эту песню громким голосом! В ней были такие слова:
«Ой ты, зима морозная,
Ноченька яснозвездная!
Скоро ли я увижу
Свою любимую в степном краю?
Вьется дорога длинная
Здравствуй земля целинная
Здравствуй простор широкий
Родную милую встречай свою!
Ты ко мне приедешь
Раннею весною
Молодой хозяйкой
Прямо в новый дом!
С голубым рассветом
Ранней целиною
Трактора с тобой
Мы вместе рядом поведем!»
Я специально подробно привожу текст этой песни для того, чтобы лучше ощутить дух того героического времени, когда после тяжелой послевоенной разрухи страна начала подниматься с колен.
В то время со всей страны были направлены комсомольские отряды добровольцев для освоения целинных земель. Но в целинной эпопеи также участвовало и большое количество этнических немцев, которые были направлены в Среднюю Азию и Сибирь из Поволжья еще в 1942 году, когда фашисткие войска стремились захватить Сталинград и, форсируя Волгу, продвинуться в глубь нашей страны. Много коренных российских немцев было депортировано в эти края, и после окончания войны с тех территорий, которые ранее находились под гитлеровской оккупацией.
Эти многочисленные немцы были направлены, в так называемые, трудовые лагеря, в которых они должны были отработать не менее 10 лет. В основном они трудились на угольных шахтах, металлургических рудниках, лесоповалах, строительстве железных дорог, а также на освоении территории Крайнего Севера и целинных земель.
Для того, чтобы осознать вклад этнических немцев в освоении целинных земель здесь уместно привести статистические данные о том, что только на территории Казахстана в те далекие годы проживало более 1 миллиона немцев. На целинных землях, где работали трудолюбивые и дисциплинированные немцы, были наибольшие урожаи зерновых культур и самые высокие молочные надои от коров.
Но одновременно на освоение целинных земель было направлено и большое количество заключенных, которым, по этому случаю, сократили срок отбывания наказания в тюрьмах. Поэтому там, где проживали бывшие заключенные, нередкими были и случаи совершения тяжких уголовных преступлений. Но один такой случай, по своей невероятной жестокости, потряс всю округу и о нем спустя еще долгие годы с ужасом вспоминали старожилы этих мест.
Так, в одном из новых отделений создаваемого целинного совхоза, трудились бывшие заключенные трактористы, а готовили им пищу две женщины, которые раньше также отбывали тюремный срок. Женщины эти особым трудолюбием не отличались, часто напивались или ударялись в загул. Как-то в очередной раз, вернувшись с работы, трактористы застали пустые котлы без пищи, а пьяные поварихи спали на кухне мертвецким сном. И тогда мужики, раздев пьяных женщин и вдоволь надругавшись над ними, затолкали их в котлы с кипящей водой! Ходили даже слухи, что затем они предались каннибализму и отведали человеческое мясо своих поварих-напарниц! Было и множество других криминальных случаев в нашей округе, но все они блекли по сравнению с этим злодеянием.
Но целинная эпопея не прошла бесследно и дала свои положительные плоды в обеспечении страны самым необходимым продовольствием. Возглавивший нашу страну Н.С.Хрущев вслед за целинной эпопеей принялся за «кукуризацию» всей страны. Кукурузу, по указанию Коммунистической партии СССР, в те годы пытались безуспешно выращивать, как в жарких, засушливых среднеазиатских степях, так и в холодных, северных областях страны Советов. Партийные работники, по указанию свыше, давали «мудрые советы», как надо правильно это делать, но за свои бесполезные, а порой даже и пагубные советы, так ни кто и не понес должной ответственности.
Однако, многие советские люди с благодарностью вспоминают Н.С.Хрущева за развернутое, по его инициативе, массовое жилищное строительство, которое не обошло стороной и нашу семью. В конце 1956 года мой отец, как офицер запаса получил от военкомата в городе Алма-Ате просторную трехкомнатную квартиру с небольшим приусадебным участком в пять соток. В честь Никиты Сергеевича Хрущева эта новостройка была названа «Хрущевский поселок», но позже, после государственного переворота и прихода к власти Л.И.Брежнева его переименовали в «Рабочий поселок».
Улица, на которой находился наш дом, первоначально была названа «Верди» в честь итальянского композитора, но затем ее почему-то переименовали в улицу «Мартынова». Кто был этот Мартынов – никто из жителей поселка не знал, но некоторые злые языки поговаривали, что это был дуэлянт М.Ю.Лермонтова…
Так я и жил на этой улице в доме под N 31 до 1967 года. По окончании Алма-Атинской средней школы N 66 я сдал вступительные экзамены в институт, но мне в деканате прямо заявили, что если хочешь учиться в институте, то поезжай в Россию. И я, вместе с 25 земляками-сверстниками, среди которых в основном были только русские, депортированные из Казахстана в Россию в качестве «подготовки национальных кадров», оказался в заснеженном городе Омске.
Сибирская зима с 1967 по 1968 год выдалась очень суровой и морозы порой достигали до - 52 градусов Цельсия. С ноября 1967 года мели сильные метели, но в последующие месяцы, после снижения температуры до – 40 градусов Цельсия, ветер утих и наступил неимоверный холод. Это особенно было ощутимо прибывшим из теплого Казахстана студентам, так как на всех нас, в основном, были осенние пальто и демисезонные туфли.
В Омске я впервые увидел очень странное зимнее природное явление: когда температура приближается к отметке – 50 градусов Цельсия и стоит безветренная погода, то дыхание превращается в мелкие кристаллики застывшего пара, напоминающие высотный шлейф от реактивного самолета, который также часами продолжает висеть над дорогой. Со временем этот застывший шлейф медленно увеличивается в размере и по нему можно с большой достоверностью определить, сколько человек здесь до тебя проходило, куда они последовали, и как давно это было!
Вот рядом с высоким застывшим шлейфом проходит след от дыхания чуть выше колена – очевидно, здесь проследовал ребенок. А вот совсем низкий и очень узкий застывший шлейф – очевидно, здесь выгуливали комнатную собаку. Вдруг все эти шлейфы резко изгибаются и обрываются у подъезда ближайшего дома. Мы также стремительно вбегаем в него, для того, чтобы хоть немного отогреться, а затем бежим до следующего подъезда. Но вот, напротив кинотеатра имени Маяковского, расположена «пельменная», куда мы дружно направляем свой путь. Съев порцию горячих пельменей вместе с бульоном, мы выходим на улицу и, о чудо, зима уже совсем не кажется такой холодной и мы, немного отогревшиеся, бежим на занятия в анатомический музей.
Следует отметить, что в нашем институте был высококвалифицированный профессорско-преподавательский состав, среди которого были очень уникальные личности. Так заведующий кафедры гистологии профессор Ефимов, в свои молодые годы был адъютантом у Колчака, а в 1968 году ему исполнилось 82 года. Зав. кафедры микробиологии профессор Кондюрин организовал при советской власти первую в городе Омске комсомольскую ячейку. Профессора фармакологии Говорова затаскивали на кафедру два ассистента и усаживали на стул, после чего он начинал громовым дикторским голосом читать лекцию. Оказывается, он был наполовину парализованным и свой недуг он заработал в Сталинских застенках по ложному доносу. На своих лекциях он иногда шутил и рассказывал незамысловатые анекдоты про студентов и профессоров.
Так профессор спрашивает у студента, почему он все время в театре сидит на галерке. На что студент ему отвечает, что ему в кинотеатре надоело сидеть на первом ряду. Или анекдот про двух деревенских бабушек. Одна из них жалуется другой, что у нее с грядок ночью все огурцы вместе с корнями повырвали и унесли. Другая старушка говорит ей, что это, наверное, сделали студенты. На что первая старушка возражает, восклицая: «Что ты кума, что ты милая – следы-то человеческие!».
Профессор Ефимов, несмотря на то, что очень хорошо знал свой предмет и читал прекрасные лекции, страдал ярко выраженным рассеянным склерозом. Однажды, придя в студенческую столовую, он сел за стол, а напротив него сидел молодой преподаватель. Профессор Ефимов обращаясь к нему говорит на всю столовую громким голосом: «Молодой человек, я Вас где-то видел»! Преподаватель наклоняется к нему и начинает что-то быстро шептать ему на ухо. Но профессор, не расслышав ответ, опять очень громко на весь зал повторяет ту же фразу: «Молодой человек, я Вас где-то видел»! Наконец преподаватель не выдерживает и также громко на всю столовую ему отвечает: «Михаил Ефимович, я же Ваш новый аспирант»! На что профессор радостным голосом восклицает: «Я же говорил Вам, что где-то Вас видел»!
Как видно на этом примере, анекдоты очень часто рождаются из самой жизни и способствуют ее более оптимистическому восприятию, особенно в нищенские студенческие годы. Поэтому не удивительно, что они пользуются такой высокой популярностью среди студентов.
Среди репертуара студенческих анекдотов наибольшее их количество было на анатомическую тему. Так, например, преподаватель анатомии задает студенту вопрос о том, какую функцию в организме выполняет позвоночный столб? На что студент, подумав, ему отвечает, что позвоночный столб в организме нужен для того, чтобы голова в таз не упала!
Но особой популярностью среди студентов пользовались анекдоты об одной нашей сокурснице, имеющей довольно странное, но легко запоминающееся фамилие Надыкта, которая училась с двойки на тройку, но все экзамены сдавала, хотя порой и не с первого раза. Однажды, в очередной раз, Надыкта пришла на экзамен по гистологии, и ей попался экзаменационный билет с вопросом о гистологическом строении молочной железы. Экзамен у нее принимал доцент Бубнов, который, как свидетельствовала молва, в своей молодости выступал в цирке воздушным акробатом. Очевидно, именно поэтому, в его лексиконе довольно часто встречались не стандартные шутки.
Следует отметить, что Надыкта перед повторным экзаменом старательно к нему готовилась и даже запомнила текст из учебника о том, что молочная железа прикрепляется к грудной мышце. Но, отвечая на экзаменационный вопрос, она, разволновавшись, обмолвилась и почему-то сказала, что в молочной железе находится грудная мышца!
Услышав это откровение, доцент Бубнов внимательно взглянул на нее. Его и без того большие блеклые глаза, посаженные на огромный лысый череп, еще больше расширились. Но затем он кратко сказал, ставшую в последующем крылатую фразу: «А ну, пошевели!»
На завтра среди студентов появился новый анекдот про Надыкту, но с несколько интерпретированным репертуаром:
Пришла Надыкта на экзамен, и ей попался билет с вопросом о гистологическом строении девственной плевы. Надыкта, немного подумав, сказала, что девственная плева состоит из костно-хрящевой ткани. На что доцент Бубнов задал ей встречный вопрос: «А тогда, как, по-вашему, Надыкта, из чего же тогда состоит мужской пенис, наверное, из железобетона?»
На последнем курсе института Надыкта стала учиться значительно лучше и начала успешно сдавать все зачеты и экзамены с первого раза. Но и тогда студенты не переставали над ней шутить и говорили: «Надыкта, как тебе везет. Ты все эти годы ничего не делала, отдыхала и «филонила», а теперь, всю свою не растраченную умственную энергию, направляешь на учебу!»
Но Надыкта ко всем этим шуткам относилась невозмутимо и только улыбалась в ответ своей несколько застенчивой улыбкой. Очевидно, что такая ее своеобразная популярность среди студентов, ей тоже импонировала и она не предпринимала ни каких усилий для того, чтобы пресечь эти не совсем безобидные шутки. Вероятно, так она поступала и из-за того, что в них действительно была не малая доля правды.
А вот еще один забавный случай, который произошел со мной в студенческие годы. Как-то раз меня пригласили на день рожденья, и там я впервые увидел сухое красное вино с очень необычным названием «Бычья кровь». Вернувшись в общежитие я спросил у своего соседа по комнате Геннадия Шатрова, пил ли он когда-нибудь «Бычью кровь»? Сосед мой немного призадумался, а затем изрек следующую фразу: «Оленью кровь много раз пробовал, а вот бычью еще ни разу не пил».
Этот русский паренек жил рядом с северным городом Салехардом и, оказывается, в рацион питания северных народов входит сырая рыба и свежая оленья кровь, убиваемых на мясо животных. После нашего разговора, я своего соседа по комнате, стал в шутку называть людоедом, но он на это прозвище только улыбался и больше ни как не реагировал.
Восьмого марта 1968 года я был в одном из пригородных селений Омска в деревне Сорочино на проводах сибирской зимы. Зима в этом году не спешила уходить и температура, в этот день была ниже 30 градусов Цельсия. Там я и услышал народную пословицу про сибирскую зиму, в которой говорилось: «Марток – надевай трое порток» – то есть трое штанов, чтобы не замерзнуть!
Запомнился мне также и праздник 1 мая 1968 года. Нас всех студентов в приказном порядке рано утром выгнали на демонстрацию. Вернулись мы в общежитие голодные и продрогшие «до костей» только после 15 часов, а на улице все это время мела снежная метель! Больше такой суровой и продолжительной зимы я в последующие студенческие годы не видел.
А вот лето 1968 года пришло почти сразу внезапно. Как только окончился на Иртыше ледоход, и прошли проливные дожди, почти сразу установилась очень жаркая погода до 30 градусов Цельсия и мы почти всю экзаменационную сессию вместе со своими учебниками провели на песчаном пляже. Так незаметно промелькнули студенческие годы с бардовскими песнями под гитару и вместе с другими веселыми воспоминаниями.
После окончания института в 1973 году меня призвали в армию на срочную службу и направили служить в Забайкальский военный округ на станцию Дивизионную, которая находилась рядом с городом Улан-Удэ – столицей Бурятской автономной республики.
Зима в этих краях с 1973 по 1974 годы выдалась особенно суровой, и столбик термометра опускался ниже – 56 градусов Цельсия. В это время командование округа решило провести 5-суточные воинские учения для того, чтобы посмотреть, как в суровых условиях Забайкальской зимы будет чувствовать себя доблестная Советская Армия. На второй день, с начала учений, к нам в медсанбат привезли около десятка обмороженных солдат и воинские учения в спешном порядке закрыли.
Но вот вдруг как-то сразу на улице потеплело, поднялся небольшой ветерок и с неба посыпался снег. Я подошел к уличному термометру и увидел на нем – 43 градуса Цельсия! То есть температура на улице за короткий период времени сразу повысилась на целых 13 градусов! И именно поэтому, несмотря на такую столь низкую температуру, чувствовалось значительное потепление!
Позже, после увольнения из армии, мне как офицеру запаса еще не раз пришлось выезжать на воинские учения, но уже в чине капитана медицинской службы, а не сержантом медсанбата.
По окончанию срочной службы я вновь вернулся в Алма-Ату и поступил на работу в один из научно-исследовательских институтов, где специализировался в области микробиологии и инфекционной иммунологии. В 1984 году я защитил кандидатскую диссертацию, а в 1991 году доложил на Ученом Совете материалы своей докторской диссертации.
Но из-за проведения руководством страны во главе с М.С.Горбачевым необдуманной государственной политики начался распад СССР, и одновременно началось Великое переселение народов. Миллионы наших соотечественников оказались по разные стороны границ новых суверенных государств, и я тоже был вынужден оставить свою очень интересную научно-исследовательскую работу, расположенном в Казахстане филиале отделения Академии медицинских наук СССР и уехать в Россию.
В 1995 году было образовано Санкт-Петербургское отделение Международной Академии «Информация, связь, управление в технике, природе и обществе», я был избран ее действительным членом и получил звание академика. Весной 1996 года меня избрали вице-президентом Санкт-Петербургского отделения данной Международной Академии, и я возглавил научное отделение «Социальной медицины и биотехнологии».
Вместе с тем необходимо отметить, что современная наука в настоящее время переживает переосмысление по многим направлениям своего развития. Как это не покажется странным, но наука сегодняшнего дня, обладая богатейшим экспериментальным материалом, на основании которого созданы шедевры современной техники и искусства, не дает однозначного ответа даже на самые элементарные вопросы Мироздания: «Что такое электрический заряд? Как он возникает? Почему одноименные заряды отталкиваются, а разноименные притягиваются?» Имеются только разрозненные факты, подтверждающие явление данного взаимодействия, на основании которых и разработаны все современные технические средства.
Современная цивилизация начинает все больше осознавать, что наша Духовная Миссия состоит, прежде всего, в глубоком постижении самих себя и всего окружающего нас Мира с использованием всего арсенала Знаний, накопленных за многие тысячелетия существования человечества. Поэтому невозможно в полной мере осознать фундаментальные Основы Мироздания на основе только современных научных знаний, без учета древних Эзотерических Знаний.
Однако, как свидетельствует Мэнли П.Холл: «Древние Духовные Учения никогда не открывались непосвященным, а их Тайные Знания изображались посредством символов, которые выполняли двойную роль – сокрытие Священных символов то непосвященных и в то же время открытие этих Истин тем, кто понимает символы. О природе – великой матери – можно сказать следующее: она пишет странные письмена, но только своим старшим и мудрейшим сыновьям, как вознаграждение за их Веру и преданность, открывает она шифровальный алфавит, который является ключом к Тайным письменам».
Глубокие Тайные Знания о Небесных Основах Мироздания дошли к нам в виде символизма во всех без исключения древних религиозных Учениях и философских трактатах Великих Посвященных, однако шифровальные ключи к ним, в настоящее время считаются утерянными. В данном цикле публикаций мною предпринята попытка отыскать утраченные ключи к древним Духовным Писаниям.
Эта очень захватывающая и увлекательная научно-философская работа только начинается, и я предлагаю всем заинтересованным лицам, присоединится к ней, и внести свою посильную лепту в расшифровку древних Духовных Учений для более углубленного постижения фундаментальных Законов Мироздания.
Я обращаюсь также ко всем заинтересованным отечественным и зарубежным издательствам способствовать тому, чтобы эти знания не остались сокрытыми, а были донесены до мировой общественности, что, несомненно, будет способствовать более успешному решению многих актуальных жизненно важных вопросов, стоящих перед современной человеческой цивилизацией.
С наилучшими пожеланиями В.И.Жиглов