Каракурт
В жаркой степи пауки нередко плетут свои воронкообразные белые липкие сети прямо перед входом в земляную нору, в которой они прячутся днем от палящих солнечных лучей. Как только в нее попадается мотылек или кузнечик, или какое-нибудь другое насекомое, то паук стремительно выскакивает из своего укрытия и набрасывает на свою жертву липкую паутину, и быстро заворачивает ее в липкий кокон. Затем он вонзает в свою жертву острые челюсти, через которые он впрыскивает в нее очень ядовитую жидкость.
Этот яд, как правило, обладает не только нервно-паралитическим действием по отношению к насекомым, но и довольно высокими ферментативными свойствами, позволяющими в считанные минуты начать переваривать и растворять внутренности пойманной жертвы. Спустя некоторое время паук повторно вонзает в умерщвленную жертву свои челюсти и высасывает, растворенные в яде внутренности жертвы.
Иногда, для того, чтобы выманить паука из его подземного укрытия, я брал палочку и начинал ей подрагивать свитую паутину. Паук, не ведая опасности, выскакивал наружу и я его этой же палочкой вместе с паутиной заталкивал в стеклянную банку, а затем быстро накрывал ее плотной крышкой, в которой было проделано несколько маленьких отверстий для притока свежего воздуха. После этого я мог целыми часами наблюдать за ним через прозрачную стеклянную стенку.
Однажды, мне удалось поймать небольшого паука, величина которого едва достигала одного сантиметра. Его необычно черное тело с массивным брюшком, было сплошь покрыто, сверкающим на солнце бархатистым черным ворсом.
Именно в это время к нам в палаточный лагерь приехал на низкорослой лошади местный казах чабан, который невдалеке пас своих овец. Сойдя со своей лошади и подойдя ко мне ближе, он также с любопытством заглянул в содержимое стеклянной банки, которую я в это время держал в своих руках.
Он на мгновение замер без движения, и я обратил внимание, как внезапно изменилось его лицо и он, отринув назад и, продолжая смотреть на паука пристальным взглядом, начал размахивать своими руками и громко повторять какую-то непонятную фразу. Среди незнакомого потока его речи, я отчетливо разобрал несколько слов: «Каракурт, каракурт!» - восклицал он, а затем, более интенсивно махая на находящегося в стеклянной банке крошечного паука, еще более оживленно кричал: «Кет шайтан, кет шайтан!», что в переводе с казахского языка означало: «Черная смерть, черная смерть!», «Пошла к дьяволу, пошла к дьяволу!»
На его крик сбежались, находящиеся в палаточном лагере наши геологи и, увидев мою опасную находку, посоветовали мне немедленно выбросить ее в горящий костер! Оказывается, это был один из самых опасных видов пустынных среднеазиатских пауков, яд которого, сопоставим по своей коварной силе с ядом чрезвычайно опасной змеи гюрзы или же с ядом не менее опасной кобры. В народе этого паука называют красочными эпитетами: «Черный червь», «Черная вдова» или «Черная смерть», потому, что после его укуса очень редко кому из людей, удается спастись от неминуемой смерти.
Нам неоднократно рассказывали местное народное поверье о том, что когда чабан останавливается вместе со своей отарой на ночевку в степи, то он очень тщательно проверяет место своего предстоящего ночлега, а затем окружает его кольцом веревочного аркана, изготовленного из конского волоса. Согласно местному народному поверью, ядовитые степные насекомые не переносят запах, пропитанного потом конского волоса и, как правило, не переползают через веревочный аркан, сохраняя, тем самым, жизнь его владельцу.