Знатное происхождение

Знатное происхождение возносило человека в глазах окружающих на недосягаемую высоту, давало ему почет и уважение, или, как говорится в поэме, увеличивало «цену» человека. Однако, по убеждению инфантов и их сторонников, знатное происхождение давало им еще и право избавиться от своих безродных жен, придав их бесчестью и даже гордиться этим:

Derecho hizieron porque los han deseadas .

Por que las deseamos derecho fiziemos nos;

Mas nos preciamos, sabet, que menos no .

Таким образом, инфанты рассматривают свою знатность как нечто, дающее им не только всеобщее уважение и почет, но и некоторые особые права, служащие залогом их непогрешимости и правоты.

Высшая знать пренебрежительно относилась к худородным рыцарям, завоевавшим свои рыцарские права на поле боя. Аристократы считали свою «цену» гораздо выше их «цены», полагая высокородность главным качеством человека.

Естественно, это вызывало возмущение и протест среди мелких рыцарей, воззрения которых отражает поэма. Отвергая знатность как главное достоинство человека, они выдвигали на первый план такие качества рыцарей, как честность, верность данному слову и сеньору. «Цена» человека, по их представлению, определяется не знатностью, а деяниями и личными заслугами рыцаря .

Сама же знатность рассматривается ими лишь как почтительное (и очень желательное!) добавление к этому набору рыцарских достоинств, но не защищающее их и тем более не давшее гарантий того, что знатный рыцарь не окажется недостаточно высокого рыцарского звания. Особенно звонко эта мысль звучит в словах:

De natura sodes de los de Vanigonez,

Onde salien comdes de prez e de valor;

Mas bien sabremos las manas que ellos han oy .

Поэма редко обличает представителей наиболее спесивой испанской знати того времени — барселонской, в лице графа Беренгера, и монокой, в лице инфантов де Каррион и их приспешников. Сочинитель поэмы едко высмеивает пороки высокородных инфантов, прежде всего их трусость. Так, инфанты до смерти перепугались льва, убежавшего из клетки во дворце Сида, и попрятались — один под лавку, другой — за давильный пресс . Этот случай стал предметом насмешек всех вассалов Сида, видевших позор инфантов. Трусами и хвастунами они показали себя и на поле боя, когда полчища мавров окружили Валенсию .