Последний по счету самодержец земли русской
Последний по счету самодержец земли российской принадлежал к династии Романовых, представители которой, за исключением Петра Алексеевича, страниц истории собою не украсили. Самому Николаю II из его многочисленных предков более всех импонировал второй по счету Романов - Алексей Михайлович, получивший в дореволюционной историографии полуофициальное наименование "тишайшего". Выбор образца для подражания в какой-то мере уже говорит о вкусах, да и о характере выбиравшего. Но стать тишайшим последнему самодержцу не довелось. Уже при жизни он заслужил ненависть народа и позорную кличку Кровавый, прилипшую к нему несмываемым клеймом.
Хорошо знавшие Николая Романова люди из числа высших сановников Российской империи единодушно считали, что по своим качествам он никак не подходил к роли правителя огромного государства. Интеллектуальный уровень невысок, хотя и дураком не назовешь, образованность посредственная, природных талантов не обнаружилось. Нрав расплывчатый, вяловатый, внешность "средняя", хотя, впрочем это для управления государством значения не имело. А вот ум, характер, знания - всего этого ему явно не хватало. Современники, а за ними и историки дружно сошлись на том, что к разряду выдающихся людей Николай никоим образом не мог быть причислен. И несмотря на это, о нем написано очень много.
Первая волна книг, брошюр и статей приходится на 1917 - 1918 годы. Их авторами были в основном представителями либеральной интеллигенции. Вся эта литература, написанная на фактическом материале, носила ярко выраженный разоблачительный характер: в ней огромное количество примеров двуличия, коварства, жестокости, бессердечия "государя императора"; показаны его малодушие, нестойкость во мнениях, малая образованность, низкий уровень культуры, наивность в государственных делах.
В 20 - е годы появились более серьезные, аналитические работы, посвященные личности Николая II и его окружению. Публиковалось много документальных материалов - пятитомная переписка царя и царицы, дневники и воспоминания современников. Впоследствии интерес к личности Николая заглох, и практически несколько десятилетий новой литературы о нем у нас не издавалось.
Сейчас в некоторых книгах прослеживается идея - обелить Николая II как личность. Его показывают хорошим семьянином, милым в общении человеком - правда безвольным, но зато и не злым... Цель таких работ прослеживается достаточно ясно: большевики, дескать, проявили чудовищную несправедливость, приговорив к смертной казни такого в сущности милого, безобидного и некому уже не опасного человека...
Прежде всего следует подчеркнуть, что Николай был наиболее крупным собственником в России: ему принадлежали громадные массивы так называемых кабинетских и удельных земель. Только в Сибири они составляли 67,8 га; там добывалось золото, серебро, свинец, медь, эксплуатировались леса, значительная часть угодий сдавалась в аренду. Управляло имуществом царя особое министерство императорского двора.
Известно, что В. И. Ленин специально о последнем Романове не писал, но неоднократно давал четкое определение его классовой сущности: "помещик - царь", "первый помещик и главный крепостник", "самый богатый и самый черносотенный помещик", "самый крупный помещик и угнетатель масс". Характеристика лаконичная, но полностью раскрывающая самое главное, основное не только в социальной принадлежности, но и в самой личности Николая II, олицетворявшего свое сословие, в его мышлении, во взглядах на жизнь.
Многих обманывала манера царя держаться просто, как бы в тени, носить без претензий полковничий мундир, довольствоваться простой пищей. Таков был его внешний облик. А внутренняя сущность проявилась исчерпывающе во время Всероссийской переписи, когда в опросном листке в графе о профессии он собственноручно начертал: "Хозяин земли русской". Так он себя и воспринимал.
При всей посредственности, а может быть, именно потому, что был столь ограниченным и малообразованным, в его сознании намертво утвердилась мысль о том, что он единовластный повелитель и полный хозяин в государстве. Ничье мнение не могло быть поставлено вровень с его собственным, любые доводы и аргументы государственных сановников отменялись царским "хочу" или "не хочу".