Русь Великая
Как уже говорилось, при рождении ребёнка приобщали ко всем природным стихиям. Теперь, уходя из этого мира, человек с ними прощался. Почувствовав приближение смерти, старик просил сыновей вывести его в поле, и кланялся на все четыре стороны: “Мать сырая Земля, прости и прими! И ты, вольный свет-батюшка, прости, коли обидел…” потом ложился на лавку в святом углу, и сыновья разбирали над ним земляную крышу избы, чтобы легче вылетела душа, чтобы не мучила тело. А также - чтобы не вздумала остаться в доме, беспокоить живых.
“Все люди одного языка, как жившие на Рось-реке, так и самые дальние обитатели заприпятских болот, все славяне до самого Холодного моря на севере твёрдо знали, что забота о человеческом теле совершается для устройства души. При жизни душа и тело - одно. Как вода наполняет землю, как в кремне таится огонь, извлекаемый ударом твёрдого железа, так душа живёт в теле. Но и после разрушения тела сохраняется тайная связь останков с душой. Сожигается труп на погребальном костре - и очищенная огнём душа легко возносится на небесную твердь. Там мать и отец ждут детей, там друг находит друга, там конец всем разлукам и - свершение каждой мечты. Покинь тело на добычу птице, зверю, червям - и будет душа неприкаянно скитаться близ мест, где умер человек. За лишение обряда она постарается мстить не одним виновникам смерти тела, но всем людям без различья. Душа человека, тело которого брошено в воду, последует за ним, и горе тому, кто, найдя такое тело, не возложет его на костёр или не зароет в землю. Зарытое тело избавляет людей от мести души, но по-иному, чем сожженье. В земле душа остаётся под гнётом, не вырваться ей ни под живой свет дня, ни под колыбельное мерцание звёзд. Как спелёнатый младенец, как зверь в тенетах или как раб, навечно прикованный к жернову, так бессильна, неподвижна душа того, чьё тело зарыто в земле. По времени подземный холод и мрак разъедают душу, тоска и голод по дневному свету истощают надежды, и она, растворённая, гаснет, как уголь под пеплом, забывает себя, подобно зажившемуся старцу, и замирает навечно в земном покое. Поэтому враг нигде не воздаст врагу погребения. Поэтому лучше погибнуть в бою, чем умереть рабом и лишиться погребального костра. Россичи остерегались просто бросать тела врагов, чтобы бродячие души не мстили, обратясь в нетопырей, не сосали кровь росских младенцев, чтобы не навевали врагам сны, указывая путь к Рось-реке, соблазняя чужих славянским богатством.” (В.Д. Иванов, “Русь изначальная”, стр.20)
Как представляли себе свой мир славяне-язычники? Учёные пишут, что он казался им похожим на большое яйцо. Сохранились легенды о Великой Матери - родительнице Земли и Неба, праматери Богов и людей. Имя Великой Матери - Жива, или Живана. Посередине славянской Вселенной, подобно желтку, расположена сама Земля. Верхняя часть “желтка” - наш живой мир, мир людей. Нижняя сторона - Нижний Мир, Мир Мёртвых, Ночная Страна. Когда там день, у нас царит ночь. Чтобы попасть туда, надо пересечь океан - море, окружившее землю. Или прорыть колодец насквозь, и камень будет падать в этот колодец двенадцать дней и ночей. Вокруг Земли, подобно яичным плёнкам и скорлупе, расположены 9 разных небес. Каждое из девяти небес славянской мифологии имеет собственное предназначение: одно - для Солнца и звёзд, другое -для Месяца, ещё одно - для туч и ветров. Седьмое по счёту наши предки считали “твердью”, прозрачным дном небесного океана. Славяне считали, что на любое небо можно попасть, взобравшись по Мировому Древу, которое связывает между собой Нижний Мир, Землю и все 9 небес. Там, над седьмым небом, есть остров, и на том острове живут прародители всех птиц и зверей. Этот чудесный остров называли “ирием”, или “вирием”. Некоторые учёные предполагают, что от него происходит теперешнее слово “рай”, связанное в нашем понятии с христианством. А ещё ирий называли островом Буяном. А как же восьмое и девятое небеса, служащие ирию крышей? Наверняка древние славяне задумывались, что лежит за их пределами, в бесконечной Вселенной. Быть может, задумывались они и об иных мирах, которые должны были там находиться.
Древние славяне считали Землю и Небо двумя живыми существами, более того - супружеской парой, чья любовь и породила всё живое на свете. Бога Неба, Отца всего сущего, называют Сварогом. Другое имя его было Стрибог - в переводе на современный язык “Отец-Бог”. Сварог подарил людям кузнечные клещи, научил выплавлять медь и железо. Он установил самые первые законы, в частности, велел каждому мужчине иметь только одну жену, а женщине - одного мужа. Землю мы до сих пор называем матерью, и это трудно оспорить. Язычники относились к ней с величайшей любовью, и Земля платила им тем же. Земля была свидетельницей торжественных клятв, при этом её касались ладонью, вынимали кусок дёрна и возлагали себе на голову, мистическим образом делая ложь невозможной: считалось, Земля не станет носить обманщика.
Сидя на уютном пригорке, поросшем цветущими медоносными травами, наш языческий предок чувствовал под собой живые, тёплые колени Матери-Земли. А с высоты на него был устремлён строгий и ласковый взгляд Неба - Отца-Бога.
Славяне считали Солнце, Молнию и Огонь - два небесных Пламени и одно земное - родными братьями, сыновьями Неба и Земли.
Солнце считалось всевидящим оком, которое строго присматривает за нравственностью людей, за справедливым соблюдением законов. Недаром во все времена преступники ожидали наступления ночи, скрываясь от правосудия - не только земного, но и небесного. А священным знаком Солнца с незапамятных времён был… крест! Не потому ли христианский крест, так похожий на древнейший языческий символ, и прижился столь хорошо на Руси?
Бога Солнца называют Даждьбогом, от слова “дающий” - “податель всех благ”. Славяне верили, что Даждьбог ездит по небу на чудесной колеснице, запряжённой четвёркой белых златогривых коней с золотыми крыльями. А солнечный свет происходит от огненного щита, который Даждьбог возит с собой. Ночью он с запада на восток измеряет нижнее небо, светя Нижнему Миру. Дважды в сутки (утром и вечером) он пересекает Океан-море на ладье, запряжённой водоплавающими птицами - гусями, утками, лебедями. Поэтому наши предки приписывали огромную силу оберегам в виде уточки с головой коня. Они верили, что славный Бог Солнца поможет им, где бы он ни находился - в Дневном Мире или в Ночном, или даже по дороге из одного в другой. В “Слове о полку Игореве” русские люди названы “Дажьбожьими внуками” - внуками солнца, хотя повествуется там о событиях, происшедших без малого через двести лет после принятия христианства.
Славянским Богом Грозы, Грома и Молнии был Перун. “Голова серебряна, ус злат”, мчался он среди туч верхом на коне либо в колеснице, запряжённой жеребцами, белыми и вороными. Имя Перуна очень древнее, и в переводе на современный язык означает “тот, кто сильно бьёт”, “разящий”. Он был главнейшим Богом в языческом пантеоне Киевской Руси, и, вероятно, старшим сыном Сварога. Его считали учредителем нравственного закона и самым первым защитником правды.
Отчаянно гремит по неровностям туч несущаяся Перунова колесница - вот откуда гром, “прокатывающийся” по небесам. Впрочем, на этот счёт бытовали разные мнения: ещё говорили, что гром и молния - эхо и отблеск ударов, которыми Перун награждает небесного Змея, стремящегося снова ограбить Богов и людей - похитить Солнце, скот, земные и небесные воды. А в отдалённой древности полагали, что на самом деле гром - это “клич любви” на празднике свадьбы Неба с Землёй: известно же, как хорошо всё растёт после грозы. Молнии у Перуна были двоякого рода: лилово-синие, “мёртвые”, разящие насмерть, и золотые, “живые”, созидающие, пробуждающие земное плодородие и новую жизнь. Оружием Перуна первоначально были камни, в дальнейшем - каменные топоры и, наконец, - золотая секира: Боги не были консерваторами, они “прогрессировали” вместе с людьми. Топору громовержца приписывалась поистине чудесная сила. Топором ударяли по лавке, на которой кто-нибудь умер: тем самым будет “подсечена” и изгнана Смерть. Топор крест-накрест перебрасывали через скотину, чтобы она не болела и хорошо плодилась. Топором чертили над больным Солнечный Крест, призывая на помощь сразу двоих братьев-Богов. Другой символ Перуна - так называемый громовой знак, похожий на колесо с шестью спицами. Этот знак до сих пор можно видеть на избах старой постройки. Его резали и для красоты, и из чисто практических соображений - в качестве громоотвода…
С Огнём славяне-язычники связывали возникновение людей. Боги сотворили и Мужчину, и Женщину из двух палочек, между которыми возгорелся огонь - самое первое пламя любви.
Были у славян и Боги, особо ответственные за процветание и приплод всего живого в природе, а также за преумножение рода людского, за брак и любовь между ними. Это - Род и Рожаницы. Согласно верованиям древних славян, именно Бог Род посылает с небес на землю души людей, когда рождаются дети. Рожаниц было две: Мать и Дочь. Рожаница-Мать связывалась славянами с периодом летнего плодородия, когда созревает, тяжелеет, наливается урожай. Ей было дано имя Лада, и с ним связано в русском языке, пожалуй, не меньше слов и понятий, чем с родом. Лада была матерью двенадцати месяцев, на которые делится год, и младшей Рожаницы - Лели, Богини трепетных весенних ростков, первых цветов, юной женственности. Именно она заботилась о едва проклюнувшихся всходах - будущем урожае. Лелю-Весну торжественно закликали - приглашали в гости, выходили встречать с подарками и угощением. А прежде спрашивали разрешения у Матери Лады: отпустит ли дочь?
Сильные эмоции, неподконтрольные рассудку, физическая любовь, а с ней и идея размножения, плодородия находились “в ведении” славянского Бога Ярилы. Наши предки справляли праздник “Ярилки”, приуроченный к 27 апреля, к самому пику весеннего буйства природы. Целую ночь горели костры, а молодёжь гуляла, пела песни, плясала. Все считались друг другу невестами и женихами.
Жизнь древнего человека далеко не всегда была лёгкой. Случались и горести, и несчастья, наводившие на мысль о злых сверхъестественных существах, стоящих за ними. Злую Богиню Морану они связывали с темнотой, морозом и смертью. Соломенное чучело, которое сжигают во время праздника древней языческой Масленицы, принадлежит, несомненно, Моране, Богине смерти и холода. Каждую зиму она ненадолго берёт власть, но навек утвердиться ей не дано: вновь и вновь торжествуют Солнце, Жизнь и Весна.
Ещё в славянской языческой мифологии известен “скотий Бог” Волос (или Велес), отчётливо противопоставляемый Перуну, которого учёные отождествляют с легендарным Змеем - противником Бога Грозы. Змей Волос сочетает в своём облике мохнатость и чешую, летает на перепончатых крыльях, умеет выдыхать огонь (хотя сам до смерти боится огня, в первую очередь молнии) и очень любит яичницу и молоко, поэтому другое имя Волоса - Смок или Цмок, то есть Сосун.
Но если внимательно перечитать народные легенды и сказки, окажется, что Змей в них не только злобен, сколько неразумен и жаден. Его жаль иногда, когда он плачет, наказанный просит о пощаде. Легко убедиться, что облик Змея “составлен” человеческим воображением из частей, взятых от разных животных. Быть может, в нём воплощены силы первобытного Хаоса, буйные силы неупорядоченной, дикой, необжитой природы, зачастую враждебной древнему человеку, но по сути своей вовсе не злобной?.. А с ними и животные инстинкты самого человека, та область нашей личности, которая не знает слова "надо", а только “хочу” - чистый “Ид”? на самом деле ничего дурного, греховного в ней нет, надо лишь держать её в повиновении…
Славяне-язычники поклонялись обоим божественным противникам - и Перуну, и Змею. Только святилища Перуна устраивались по высоким местам, а святилища Волоса - в низинах. Есть основания думать, что укрощённый, загнанный в подземелье Волос стал ответственным за земное плодородие и богатство. Он отчасти утратил своё чудовищное обличье, сделался более похожим на человека. Не зря же последний пучок колосьев оставляли в поле “Волосу на бородку”! кроме того, прослеживается связь Волоса с музыкой и поэзией, недаром в “Слове о полку Игореве” певец Боян назван “Велесовым внуком”…
Живя в краю, изобильном реками и озёрами, речушками и ручьями, болотами и родниками - “студенцами”, восточные славяне, естественно, выработали целый комплекс религиозного почитания воды. Они были уверены, что самые нерушимые клятвы - в том числе и клятвы любви - даются близ воды, она им свидетель. Водой иногда испытывали на суде: истцу и ответчику предлагали войти в воду на семь шагов, при этом виновный, оказавшись перед лицом справедливой и мудрой реки, должен был непременно смутиться и тем себя выдать. С помощью воды гадали о будущем и о женихах, наводили и наоборот, отводили от себя чары. Особой силой наделяли славяне родниковую воду, а всего более воду из родника, возникшего от удара Перуновой молнии, - такие ключи назывались “гремячими”.
Итак, вода - как и другие природные сути - была для славянских язычников исконно доброй, дружественной стихией. Но, подобно всем стихиям, заставляла обращаться с нею на “Вы”. Могла ведь и утопить, погубить ни за что. Могла потребовать жертв. Могла смыть весенним разливом деревню, поставленную “без спросу” - без учёта особенности местности. Вот почему Водяной, мифический обитатель рек, озёр и ручьёв, часто выступает в легендах как существо, враждебное человеку. Видимо, опытные жители леса заблудиться боялись всё-таки меньше, чем утонуть. Поэтому и Водяной в сказаниях выглядит в общем опаснее Лешего.
Иногда Водяного представляли себе в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого и ластоногого. В других случаях он был вполне похож на человека и от обычного доброго молодца отличался в основном тем, что с левой полы его одежды постоянно текла вода. Самое важное в народных рассказах о нём - то, как люди и Водяной могут поладить, выручить друг друга из беды. Эти рассказы хранят древнюю мудрость, великую и простую науку жить во взаимопонимании и мире с природой.
Итак, что же видим мы в описании славянского мира - мира наших предков? Жизнь человека в гармонии с природой, их нераздельность. Жизнь в мире, сплошь и рядом населённом разного рода Богами и живыми существами, существование которых не ставилось ни под какое сомнение, которые так же, как и человек, являлись естественными составляющими этого самого мира. Человек чувствовал себя в силах повлиять на ход жизненных событий, провоцировать какие-либо события в природе или избегать их, ведь он находился в постоянном прямом взаимодействии с этими “высшими” силами и при надобности, соблюдя известные ему нехитрые правила, мог всегда договориться с ними и предупредить беду. Приметы и наветы старших были неоспоримыми правилами жизни: они учили уважать всё, что видишь вокруг, так же, как и людей, в среде которых живёшь, потому что каждая травинка в поле, каждое деревце в лесу так же живо, как и ты сам, и права ваши равные. В то же время существовала и обратная связь: разные сферы человеческой деятельности и чувств находились в ведении определённых богов, и те, в свою очередь, были ответственны за благополучие в жизни их “подопечных”. Из такой вот “взаимопомощи” складывалось славянское мировоззрение и нравственность, понимание ценности жизни и добра как благодарности за данную человеку небесами жизнь.
В конце хотелось бы привести славную песню русского племени:
Имеем мы обычаи свои,
завет отцов и вечные преданья.
И вещий сон в тени родных лесов,
и шёпот наших трав в лугах и полянах,
и шелест наших злаков в бороздах,
возделанных руками росских,
и гик коней,
и топот стад,
и грай воздушных птиц, -
всё наше здесь.
Могилы предков хранят границы,
стоят на междупутьях, наблюдают
порядок смены лет и череду
сменяющихся поколений рода.
А толпы душ, носясь в вихрях
между землёй и вышней твердью,
где обитать придётся нам
когда настанет тайный срок
блаженства вечности, -
те души совершают нам подмогу
в день трудных испытаний.
Подобно богу света, который гаснет,
умирая каждый вечер,
подобно травам и листве древесной,
светильники дыханья в человеке,
зажегшись при рожденьи,
потухнут…
Но человек - он не исчезнет,
он умер - как закат.
Он успокоен.
(“Русь Великая”, В.Д. Иванов, стр.24)